Н Шитова - Отступник

И вот однажды зимой, Кшан, старавшийся никогда не оставлять братишку без присмотра, взял его на реку, где они с Шепом хотели поставить подледные снасти.

Там им повстречался человек, угрюмый мужчина, который вздумал идти от шоссе через лес на лыжах и заблудился. Лешие были в теплой одежде, в рукавицах и шапках, человек ни за что не заподозрил бы в них нелюдей. Да он и сказал-то все-то пару слов, спрашивая дорогу на Капошицы. Но Цьев попытался напасть, был схвачен братом тут же и отпущен только, когда человек отошел по речному льду метров на сто.

Но старшие лешие не могли предусмотреть всего. Едва освободив руки,

Цьев сдернул шапку, стремительно завил несколько сложных жгутиков и послал вслед угрюмому человеку свое проклятие.

Шеп и Кшан спохватились, но было поздно. Пока Шеп держал лешонка, а Кшан расплетал ему волосы, грозная сила, вырвавшаяся из глубин жестокого детского горя, взломала лед на Нерше, и лыжник ушел под воду, даже не успев позвать на помощь.

Цьев до сих пор помнил отчаянную ругань Шепа и ужас брата, помнил их негодующие лица, помнил пощечину от разгневанного Шепа и ласковые утешения великодушного Кшана, который, казалось, один понимал отчаянное горе и жестокость маленького лешонка.

Кшан так просил Шепа оставить Цьева в покое, забыть о происшествии на реке, но Шеп был неумолим. И в следующую же ночь Шеп и Кшан привели Цьева в одно из лесных убежищ...

Даже после стольких лет в душе Цьева нет-нет, да и вспыхивала горькая обида. А тогда... Ох, тогда Цьев чувствовал себя самым несчастным существом на свете...

...Он сидел на скамье у стены и молча смотрел, как Кшан и Шеп раздеваются, разводят огонь в очаге. Он ждал, что вот-вот снова начнутся упреки, увещевания, угрозы... Чтобы от него отстали, лешонок готов был пообещать что угодно.

- Сейчас мы сделаем все, что нужно, и будем спокойны, что сегодняшний случай не повторится, - заметил Шеп.

- Ты... Ты уверен, что нам непременно нужно проделать с ним это? Кшан в замешательстве взглянул на братишку и нетерпеливо взял Шепа за плечи. - Не спешим ли мы? Он отойдет немного, станет поспокойнее...

- Он никогда теперь не отойдет, - покачал головой Шеп. - И ты это знаешь.

Освободившись от рук Кшана, он достал из сумки свой превосходный острейший нож и провел пальцем по лезвию.

- В таком деле, как выживание, лучше поспешить, чем опоздать, проворчал Шеп. - Не трясись, я буду осторожен. Обещаю тебе, это не будет через чур мучительно.

Кшан передернулся:

- Цьев еще ребенок. Мне его жаль.

- Когда он в следующий раз не сможет сдержаться, а он не сможет, в этом я уверен, и его схватит Пряжкин и посадит на кол, твоя жалость его не спасет. Не думай, что все это доставит мне удовольствие, - насупился Шеп. Но если мы с тобой не будем сейчас немного жестоки, опасность разоблачения будет слишком велика. Ты уверен, что твой Цьев, вдохновленный сегодняшним успехом, завтра же не удерет в деревню мстить Пряжкину?

- Я не удеру! - встрял Цьев, но брат строго посмотрел на него и ответил Шепу:

- Нет, пожалуй, я в этом не уверен... Но, Шеп, мы лишим его самозащиты!

- Дополнительная сила станет для него не самозащитой, а самоубийством!

- жестко сказал Шеп.

Цьев, молча слушал их, стараясь понять. Слова произносились очень странные: "через чур мучительно", "проделать с ним это"... С "ним" - это с Цьевом, ясное дело. А вот что такое "это" решили с ним проделать взрослые лешаки, малыш не мог сообразить, но чувствовал недоброе. Он никак не мог понять, что затеяли Кшан с Шепом. Да, они были рассержены и обескуражены тем, как быстро и отчаянно Цьев убил на реке человека. Но Цьев был уверен, что уж кто-кто, а Кшан никогда не причинит ему зла.

- Я больше не буду! - попробовал Цьев свой обычный прием.

- Не будешь, малыш, это верно, - вздохнул Шеп. - Держи его, Кшан!

Кшан шагнул к братишке, сел рядом и быстро, одним рывком пересадил его к себе на колени спиной к Шепу.

- Цьев, послушай меня, - торопливо заговорил старший брат. - Я очень люблю тебя, я хочу, чтобы ты уцелел. Поэтому не сердись на нас с Шепом, мы должны это сделать...

Малыш покосился на брата, вздохнул, пожал плечами и ничего не ответил.

- Мы постоянно бываем среди людей, - продолжал Кшан. - Нам нельзя выделяться среди них. Но человеческой одежды и обуви, и даже перчаток для этого мало. Нужно не выдавать себя поведением. А ты... Ты не можешь сдерживаться, это мне теперь ясно. По осени ты чуть не убил Валю, сегодня ты отыгрался на человеке, который совершенно ни при чем. Я тебя не виню, пойми. Но нам нужно сделать все, чтобы ты не смог повторить сегодняшнее, даже если бы захотел!