Нина Пунтус - Город дождя

– На самом деле, это всё неважно, и я сама ни о чём не жалею. Всё, что со мной произошло, воспитало меня, закалило характер и сделало сильнее.

Александре хотелось узнать у Дины, что она теперь о ней думает и как относится, но вместе этого спросила её:

– И ты больше не боишься потерять себя?

– Нет, – уверенно ответила Дина. – Того, кто нашёл себя, это не пугает.

– Стало быть, все конфликты с миром исчерпаны?

Девушка отрицательно покачала головой и, дождавшись пока подошедший официант уйдёт, сказала:

– Я заключила перемирие с природой, но про общество ничего не говорила: к обществу у меня по-прежнему много претензий, которые я непременно предъявлю ему, и постараюсь убрать с его улиц весь зловонный мусор.

На лице Александры мелькнуло беспокойство. Хорошо изучив Дину, ей было известно, что в своих бунтарских устремлениях она не привыкла отступать, поэтому новые намеченные цели девушки встревожили её – они могли привести к острому разочарованию и бесповоротному крушению надежд.

– Дина, ты так уверена, что тебе одной окажется это по силам? – осторожно спросила она.

– Слышала об эффекте бабочки? Каждое слово, любой, на первый взгляд, незначительный и незаметный поступок может стать решающим и перевернуть мир. По этой теории, если на одной стороне Земли бабочка взмахнет крылом, то на другой её стороне поднимется ветер и начнётся цунами. Так вот, я хочу добиться этого цунами – только не разрушительного, а такого, чтобы очистило души, напомнило о вечном и действительно значимом. Понимаю, это всё звучит наивно, но если ни на что не надеяться и ни к чему не стремиться, то ничего никогда и не произойдёт.

– Как ты намерена это делать?

– Для начала восстановлюсь в институте, закончу его, – ответила Дина. – Как думаешь, у меня получится стать хорошим врачом? – не дождавшись ответа, она вдохновлёно продолжила. – В любом случае, я буду очень стараться. Потом, возможно, выучусь на психолога – буду лечить не только тела, но и души. Замыслы, как видишь, грандиозные, но вполне реальные.

– Реальные, – словно эхо повторила Александра и вдруг порывисто схватила руку Дины и сжала её, – Диночка, я так рада, что ты жива!

Девушка сначала немного растерялась, а затем одарила её понимающей и успокаивающей улыбкой, которая, как отметила про себя Александра, была подобна чудотворной улыбке Богородицы на Вифлеемской иконе.

– Я тоже этому рада, – тихо ответила Дина.

Через несколько минут приехал друг Александры, чтобы отвезти их в аэропорт. Дина хотела проводить подругу в Париж, но по дороге во Внуково, неожиданно попросила остановить машину на ближайшей остановке.

– В пяти километрах отсюда находится кладбище, где похоронен Андрей. Меня тянет на его могилу. Прости, но я должна пойти туда, – сказала она, вылезая из автомобиля.

Попрощавшись с Диной и взяв с девушки обещание непременно навестить её, Александра уехала. Теперь на сердце у неё было легко и светло, как после исповеди, и все её мысли обратились к любимому мужу, ждавшему её во Франции и по которому она успела сильно соскучиться. Проводив глазами машину, Дина купила в цветочном киоске синие ирисы, отыскала нужную маршрутку и спустя несколько минут уже была у храма, где почти три года назад отпевали её брата. Она немного задержалась на его территории, наблюдая за детьми из воскресной школы, играющими среди ярких весенних цветов, пестревших повсюду: в клумбах у лилейно-белых скамеек, на просторных зелёных лужайках, в окнах храма… Уже совсем рассвело, с колокольни доносился мелодичный перезвон, созывавший прихожан на утреннюю литургию. Дина прошла дальше и, миновав теплицу, где работал пожилой садовник, свернула в ворота кладбища. Она без труда отыскала могилу брата, изящную кованую ограду которой месяц назад девушка лично выкрасила в бирюзовый цвет. Андрей не любил искусственные цветы, поэтому у его надгробного памятника Дина соорудила красивую белую клумбу в форме сердца, где вперемешку с ромашками росли нежные незабудки.

– Здравствуй, Андрюш, – сказала Дина, положив ирисы на могилу брата.

Девушка присела на лавку, которая из-за ажурной спинки, сплетавшей причудливые узоры, казалась предметом из сказочного мира. Они выбирали её вместе с Сашей. Вспомнив об этом, она помрачнела: теперь они больше не общались, и ей ощутимо не хватало его. Он сильно винил себя в случившемся, поэтому, не смотря на все её слова и уговоры, наотрез отказывался продолжать дружбу с чумной Динкой-дождинкой, как он часто, шутя, называл её. Девушка и сама была не уверена в том, что они могут вернуть прежние отношения, но продолжала писать ему и звонить, не получая ответа.