Нина Пунтус - Город дождя

Я пристально смотрела на неё, чувствуя, что начинаю раздражаться.

– Разумеется, нет. Никакой дидактики! – затрясла головой Лекса и тут же сменила тему. – Как я люблю кальян…Он так прекрасен, так гармоничен, в нём есть все элементы природы, а это не может не вызывать восхищения. Попробуй, – она протянула мне деревянный мундштук.

Я равнодушно взглянула на тлеющие угли кальяна.

– Меня не привлекает эта экзотика, и курение само по себе мне противно. Кстати, я отлично помню твои слова: “Держись подальше от всего, что вызывает привычку”.

Лекса вздохнула, но оставила меня в покое.

– Знаешь, – сказала она после некоторого молчания, – я скоро уезжаю.

Эти слова заинтересовали меня.

– Куда и зачем?

– В Африку в качестве волонтёра, буду искать своё озеро Чад, – ответила она и слегка прикрыла глаза. – Он тоже поедет со мной. Я ещё не встречала таких, как он.

– И какой же он?

– Красивый, как Модильяни, гениальный, как Бунин, благородный, как…

– Ирландский сеттер, – прервала я её высокопарную речь.

Её лицо осветилось мягкой улыбкой.

– Я люблю его…– произнесла она. – Мы уже назначили день свадьбы.

Услышав эти слова, я встала с дивана. И это она, выслушивая мои рассказы о проблемах в семье, говорила, что брак – искусственное изобретение человека, что он не нужен никому, даже самой природе, которая не зря сделала мужчин такими полигамными. Всё это было очень не похоже на неё, как и её завуалированный призыв к безропотной покорности.

– Это не ты. Не знаю, кто сейчас передо мной, но это не ты.

Лекса взглянула на меня с удивлённым испугом.

– Сестрёнка, милая, о чём ты говоришь? Пожалуйста, не уходи. Останься!

Я вцепилась глазами в её лицо – оно и вправду стало казаться мне чужим, незнакомым…В голову пришла мысль: что если это не Лекса, а одна из тех, кто затеял со мной эту игру? Но я постаралась быстро отогнать от себя такую догадку – это казалось слишком алогичным и невероятным.

Обежав глазами клуб и не найдя в нём ни одного парня, который хотя бы отдалённо напоминал Андрея, я развернулась и, не отвечая на недоумевающие вопросы Лексы, отправилась обратно на выход. Мне было трудно продолжать этот разговор из-за не полностью развеянного подозрения и острого разочарования: если это действительно была она, а не очередная шутка Города, то между нами не осталось практически ничего общего. Когда-то я была почти готова назвать её родственной душой, и очень трепетно относилась к нашей дружбе, ведь мне было хорошо известно, как легко можно пройти мимо своего человека, не заметив этого. Несколько лет назад со мной произошло нечто подобное.

Первое время после переезда в столицу я навещала свой подмосковный город, где у меня оставались друзья детства, с которыми, как мне тогда казалось, нас связывало множество вещей. Так однажды, сидя на пыльном колесе в гараже знакомых и слушая репетицию начинающей молодой группы, я узнала о его смерти. В моём маленьком городе его знали многие, и я не была исключением, однако я никогда не следила за его творчеством. Мне было лишь известно, что он музыкант и лидер талантливой рок-группы, которая уже покоряет Москву и начинает выходить на высокий профессиональный уровень. Я помню, как первый раз увидела его на сцене – тогда в городе был праздник, и выступало множество коллективов, но мне запомнился только светловолосый парень с приятной задорной улыбкой. Наверно, будь я старше, я бы почувствовала какое-то родство, невероятную близость, словно наши души сотканы из одной материи. Но в то время я была ещё двенадцатилетней девчонкой с надувной палицей в руках, которой потом в шутку избила его, когда он подошёл с друзьями знакомиться к старшим девушкам из нашей большой и разношёрстной компании – в те годы у меня было много друзей и я, несмотря на некоторую природную замкнутость, без труда заводила их. Затем мне неоднократно доводилось слышать его песни с плееров знакомых, однако всё это происходило невзначай, и я никогда в них особо не вслушивалась. Когда я узнала о его неожиданной и ранней смерти, я испытала лишь лёгкую грусть. Гораздо позже, я стала думать о его уходе с сожалением и даже некоторой досадой на себя, на свои невнимательные глаза с повязкой близорукой юности…Однажды ночью, роясь в сети, я совершенно случайно набрела на сайт его группы и, наконец, по-настоящему смогла услышать его. Тогда со мной уже не было брата, не было друзей детства, не было поездок в родной город, больше не было ничего, но в могильной пустоте ночи существовал его голос, и он говорил со мной. Он напомнил мне о том дне, когда мы в первый и единственный раз обменялись словами – это случилось за несколько недель до трагической случайности, хладнокровно забравшей его жизнь. В очередной раз навещая старых друзей, я получила от них приглашение на любительский концерт гаражных групп, где они должны были выступать. Помню, мы шумно вели себя за кулисами: я спорила с другом из-за текста песни, которую их группа готовилась исполнять, и предлагала свой вариант припева; в конечном итоге меня заставили пропеть предложенные строки, чтобы друзья смогли точно решить, что же им больше подходит. Закончив петь, я столкнулась с его взглядом. Он не должен был выступать на этом концерте, и, скорее всего, пришёл, чтобы просто поддержать начинающих музыкантов – вот что за мысли в тот момент были у меня в голове. Наверно, тогда я вполне могла почувствовать что-то, хотя бы неуловимую догадку, созвучие…Сейчас, зная его песни и стихи, красоту и глубину его внутреннего мира, я немного виню себя за то, что не видела этого.