Софья Непейвода: Первые шаги

— Тебе, как химере, надо внимательно следить за своим психическим здоровьем и, если появятся тревожные признаки, постараться как можно быстрее обратиться к врачам. Такими признаками являются: нетипичные мысли, странные непроизвольные движения тела, и, в твоём случае, возможность вспомнить сюжет тех снов, про которые ты сообщила врачам. И ещё ты должна избегать…

— …употребления наркотиков и сильнодействующих на мозг препаратов? — повторила я слова врача. Видимо Иломор понял моё состояние, по крайней мере, он отвлек от переживаний и направил мысли в конструктивное русло.

— Да, — согласился спутник.

— А как вы определили, что я химера? И в чём, собственно, отличие? Я помню себя человеком, выгляжу и думаю как Homo sapiens. Что изменилось?

Иломор ответил не сразу.

— Ты не похожа на Homo sapiens. Не похожа настолько, что даже сомнений не возникает. По крайней мере, для представителей моего вида, — подумав, добавил куратор.

— Очень даже похожа, — пробурчала я и добавила уже громче: — Я не вижу разницы между собой и Homo sapiens. Поэтому и поверить твоим словам не могу.

— Верить во что-то или нет — личное дело каждого разумного существа. Я сейчас тебе кое-что покажу, а ты подумай. Просто подумай. Человеков здесь мало, но иногда встречаются. Иди сюда, — улыбнувшись, Иломор свернул к одному из прогуливающихся аборигенов. — Утро. У нас возник спор, к какому виду относится моя спутница. Не подскажешь?

Тот разглядывал меня около минуты.

— Не знаю. У меня нет опыта общения с таким видом.

— А с Homo sapiens ты когда-нибудь общался? Я на них похожа? — не дав Иломору времени сориентироваться, спросила я.

— Да, общался. И нет, не похожа.

Опросили ещё несколько аборигенов и получили разный по форме, но такой же по сути ответ. Это наводило на размышления. Почему я не нахожу разницы, а все окружающие сразу же без колебаний утверждают, что я — не человек?

— Мы видим по-разному, — пояснил Иломор, в ответ на мой вопрос. — Некоторые Homo sapiens могут спутать тебя с представителем своего вида.

Мне стало обидно: неприятно чувствовать себя ущербной.

— Смысл тогда вообще в этих изменениях, если я их никак не ощущаю! Только ограничения добавились! — досада выплеснулась наружу прежде, чем я успела взять себя в руки.

— Это подсознательная защита, — мягко сказал Иломор. — На самом деле организм химеры окончательно формируется не сразу, а в течение нескольких лет после того, как произошло слияние. Надо время, чтобы сборное тело приспособилось к самому себе. Думаю, тогда и ты поймёшь, в чём отличия тебя от Homo sapiens.

— То есть через несколько лет я могу сильно измениться? — пытаясь перебороть подступающую панику, уточнила я.

— Скорее всего — да. Но это не опасно. Поскольку ты до сих пор не погибла, то и дальше выживешь.

Но меня напугало не это. Во что я могу превратиться? Бурное воображение подсовывало различные варианты и почему-то большинство из них — неутешительные. Нечто насекомоподобное, червеобразное или даже гуманоидное, но лысое, слепое, глухое и с пятнистой кожей. Накатило истеричное возбуждение, но тут же схлынуло, сменившись благостным спокойствием. Зачем паниковать, пока для этого нет причин? Вот когда начну превращаться в монстра, тогда и буду переживать.

— А можно определить, во что в конце концов превратишься?

— Только при условии, что известно, из каких видов собрано тело химеры, — разочаровал меня Иломор. — Чаще всего получается что-то похожее на один из видов или нечто промежуточное между ними в какой-либо вариации.

Теперь понятно, почему в тоне врача звучало сожаление, когда он говорил, что второй вид определить не удалось. Им наверняка тоже хочется знать, во что превратится в конечном итоге пациент. А уж как мне-то хочется это знать… Встряхнув головой, отогнала неприятные мысли.

— Если уж речь зашла об этом, то как химеры вообще могут существовать?

— Когда мне поручили тебя, я навел справки о химерах. Твой случай первый не только в моей практике, но и во всём нашем государстве, — улыбнулся Иломор. — Шанс выжить у существа-химеры при слиянии меньше, чем один из миллиарда.

— А остаться в своём уме? — спросила я, вспомнив слова врача.

— Один против нескольких десятков тысяч из выживших.

— Это ведь теоретические выкладки? — представшие перед мысленным взором горы трупов подобных франкенштейнскому монстров, покрытые шевелящейся и бессмысленно завывающей толпой таких же, заставили поёжиться.