Софья Непейвода: Первые шаги

Я шла вдоль проезжей части дороги и, невзирая на желания несознательного организма, старалась дышать как можно более поверхностно. Если поддаться соблазну и вздохнуть полной грудью, то и без того тяжёлая голова окончательно взбунтуется и весь оставшийся день придётся пролежать в кровати. Уже немного. Дойти до дома, до квартиры — и можно будет отдохнуть. От нехватки кислорода, как и всегда на городских улицах, накатывала непреодолимая зевота.

Вот и подъезд. Лифт, как назло, не ходит, придётся тащиться по лестнице. Сил уже почти не осталось, и на глаза навернулись злые слезы: ну почему все неприятности наваливаются именно в то время, когда их труднее всего преодолеть? Ладно классическое обострение менингоэнцефалита, к нему я в принципе готовилась, потому что оно просто не могло пропустить активный период моей жизни. Ладно, печень болит и постоянно мутит, тоже не удивительно: питаюсь сейчас чем придётся и через раз. Защита диссертации сама по себе тяжёлая штука, особенно если собираешься защищаться в одном совете, а приходится в другом, из-за чего почти с нуля переписываешь уже на девяносто процентов готовую работу. Плюс подготовка банкета для оппонентов и членов учёного совета. И, будто этого мало, сегодня, за три дня до часа икс, выясняется, что защита вообще может не состояться. У одной оппонентки грудная дочь и она не приедет, а второй вчера ночью сломал руку и тоже не сможет присутствовать. При отсутствии обоих оппонентов диссертант не имеет права защищаться! Придётся ждать неизвестно сколько времени. А если защита отложится, то у меня может просто-напросто не хватить сил…

Облокотившись о перила лестницы между вторым и третьим этажом, я не стала сдерживать навернувшиеся на глаза слезы, решив выплеснуть накопившиеся эмоции, пока это никому не мешает. Поплачу, успокоюсь и дома постараюсь поменьше демонстрировать, как тяжело на душе и насколько плохое самочувствие. Родным и без меня тяжело, они тоже не здоровы, не стоит добавлять ещё и мои проблемы. А я выкручусь. Если не удастся сейчас — то позже. Жизнь научила не стремиться к тому, что выше моих возможностей, но она же заставила проявить волю и не сдаваться, когда цель выбрана. Проиграв битву — не проигрывать войну. Здоровые могут капризничать, занимаясь то одним делом, то другим, но если действительно больной человек пойдет этим путём, то не достигнет ничего: не хватит сил. Поэтому я почти всегда долго размышляю перед принятием решения, обдумываю все его плюсы и минусы, но когда оно принято — перерешиваю, только если ситуация изменилась настолько, что прошлой цели не достичь. В других же случаях можно остановиться, передохнуть, даже сделать шаг назад — но не сдаваться. И теперь не стоит опускать руки. Ещё есть надежда, что удастся найти другого оппонента: вон, тот, с кем сегодня связались, вроде согласен, тем более, на конференцию собирается, которая в нашем же городе проходит. Работу мою он читал, так что ему и отзыв написать легче будет. Так что ничего, вот защищусь, глядишь и на работе повысят, и с надбавкой тысяч семь получать стану, а этих денег уже на жизнь хватит.

Тщательно вытерев слезы и с трудом настроившись на оптимистичную ноту, я отправилась вверх по лестнице. Внезапно, но не неожиданно, голову пронзила острая, сдавливающая боль, как будто её сдавили раскалённым обручем, в глазах начало темнеть, а ноги стали ватными. Из всех сил вцепившись в перила, опустилась на пол, чтобы не упасть. На ощупь полезла в сумку за шприцем с магнезией, который всегда ношу с собой на такой случай. И темнота поглотила меня окончательно.

Сознание возвращалось тяжело, а перед глазами прояснялось ещё медленней, да и то не полностью: во всём поле зрения остались плавающие тёмные пятна. Хорошо хоть, что очки не потерялись. Голова пульсировала от боли, каждый вздох давался с трудом: создавалось впечатление, что в груди застрял нож. Неприятные ощущения не намного превышали уже привычные, выносимые, но к ним примешивались другие, пока ещё незнакомого мне типа. Не сказать, чтобы это радовало. Закрыв глаза, чтобы избежать нового приступа, постаралась дышать медленнее и спокойней, чтобы хоть немного уменьшить болевые ощущения. Я не рвалась действовать, предпочитая полежать, приспосабливаясь к новому состоянию. Спешить некуда, весь вечер впереди, а, поторопившись сейчас, могу сама себе перечеркнуть хоть какую-то надежду на защиту. Не знаю, сколько прошло времени, но, наконец, дурнота немного отступила. Теперь можно попытаться добраться до квартиры.