Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

— Можно ее открыть отсюда?

— В принципе можно, — сказала Кли.

— Я хочу немного почитать и, может быть, стану по дороге идеальным читателем. И мне надо найти Эркора.

— Зачем?

— Проверить кое-что насчет восприятия. — Джон взял бумаги. — Я хочу ему это показать… и посмотреть, как он представляет себе эту проблему.

Проверив ленту, Кли сказала:

— Лента функционирует, несмотря на бомбежки. Не знаю, что вы найдете на том конце, но на платформе окажетесь.

Джон и Алтер поднялись по металлической лестнице и встали под кристаллом. В одной руке Джон держал рукописи, в другой — руку Алтер.

Кли шагнула к тетроновому прибору, нажала кнопку: где-то зажужжал соленоид и первый ряд красных кнопок занял положение «включено».

— Я тоже хочу поехать, — неожиданно заявил Ноник.

— Сейчас нельзя, — сказала Кли. — Лента не может взять сразу троих.

Включился следующий ряд кнопок.

— Я хочу уйти из этого стального убежища, — сказал Ноник и уставился на фигуры на платформе, уже начавшие мерцать.

— Мы отправим тебя сразу же после них, — сказал Катэм. — Иначе нельзя гарантировать успеха…

Ноник взвыл и бросился вперед. Он уцепился здоровой рукой за край платформы и подтянулся под кристалл.

— Вал!

Под шаром вспыхнуло белое сияние. Что-то громко щелкнуло, посыпались искры.

— Что случилось? — закричал Рольф.

—. Этот дуралей… — начала Кли. — Я не знаю, что теперь будет. Ведь лента не рассчитана на такой большой вес. Не представляю, куда они попадут и попадут ли вообще куда-нибудь!

Платформа была пуста.

Эркор лежал на куче одежды в углу башни-лаборатории и смотрел на солнечный свет, проникавший сквозь дырку в потолке.

Громадный кристалл на конце транзитной ленты засветился; Вал Ноник с воплем вылетел к перилам.

С первого взгляда Эркор увидел избитое тело. Рисунок мозга метнулся через комнату и заколыхался перед Эркором. Длинные струи боли дрожали и диссонировали. Эркор попытался мысленно отвернуться.

— Чего ты хочешь? — спросил он, вставая.

— Я не хочу больше разговаривать. Я не хочу… говорить.

— Чего же ты хочешь?

Ноник глядел на него горящими глазами.

— Ладно, — сказал Эркор. — Пойдем. — Вал пошел за ним к двери. Мозг его ритмично завывал, пока они спускались во двор.

Эркор смотрел, как Вал спотыкался на выжженной мостовой, и думал: чего ради я должен тащиться за его изломанным мозгом и изломанным телом? Но все-таки шел. Через два квартала Ноник повернулся, поднял глаза к пылающему горизонту, и Эркор постарался отгородиться от того, что выплескивалось из мозга Ноника.

…падение башен, о древний Христос, падение башен, и нож обнаженный входит в живот… Падение башен, я слышу вопль ее, вижу, как выгибается тело ее, вижу пыль и крошащийся камень, кучи мусора на улицах, падение башен…

— Чего ты хочешь? — спросил Эркор. Ноник оглянулся. Страх вспыхнул в его глазах, и он бросился бежать. Но следовать за ним было нетрудно: он рассыпал свои мысли по разоренным улицам.

— Проснись, — сказал Эркор.

Ноник свернулся у стены, как большой кот. Эркору хотелось сказать: «Проснись и заткнись», но как заставишь человека не думать?

— Я нашел для тебя судно, как ты хотел.

Они пошли к пирсу, где стояло судно, заправленное горючим.

— Куда ты бежишь, Вал Ноник? Не говори, что не знаешь, иначе я не стал бы искать для тебя судно.

— Я… я… не хочу разговаривать, изображение моего лица красным мелком на коричневой бумаге горело и обугливалось, пока красота не ушла из-за неистовства ярост…

Когда они высадились на материке, Ноник глянул наверх, на транзитную ленту, и пошел по берегу. Они прошли через пустую рыбачью деревню. «Ты попался в ловушку в тот яркий миг, когда узнал свою судьбу» — было написано на разрушающейся стене дома.

— Смотри, Город Тысячи Солнц в той стороне. А там каторжные рудники. — Эркор заметил, что Ноник смотрит на транзитную ленту. — Ты хочешь вернуться в Тилфар?

Ноник покачал головой и заковылял вперед.

— Остановись, — сказал Эркор.

Вечер сверкал на покрытой лавовой коркой равнине. За ней был Тилфар.

— Остановись, — повторил Эркор, — ты идешь к смерти.

Ноник засмеялся. Смех перешел в шепот.

— Смерть? — Он покачал головой. — Пружины капкана сомкнулись. Барьер…

— Мы уже за барьером!

— Ты тоже умрешь!

— Нет, мне радиация не страшна.

В первый раз на лице Ноника отразились какие-то эмоции.

— Значит, я зашел уже слишком далеко?