Ее будущий муж засмеялся, но не слишком весело, затем сказал:
— Кли, я уже сто раз спрашивал тебя, но все не могу поверить: ты уверена в тех рапортах?
Она кивнула.
— Их видели очень немногие, только те, кто был причастен к конструкции компьютера. Мне позволили заглянуть лишь одним глазом, и то больше из-за этой последней заварухи во дворце, а не почему-либо другому. Но после этого я просто заболела, Рольф, потому что я ничего не могла сделать с этим чудовищем. А ведь я и так уже поработала для этого преступного дела, верно? Рольф, они четыре раза пытались разобрать его, но ничего не вышло. Каким-то образом он защищает себя. К нему едва могли подойти близко.
— Это понятно, — сказал Рольф. — Он специально оборудован для контроля над тотальной войной. Но зачем, Кли? Ты математик, ты знаешь компьютеры.
— А ты историк, и войны — по твоей части. — Она еще раз оглянулась на фигуру отца на балконе, он махнул им рукой. — Хотела бы я знать, скоро ли компьютер заставит его… их понять?
— Не знаю, — сказал он. — Не знаю.
Транзитная лента прочертила небо тонкой черной линией.
Когда они исчезли из виду, старый Кошер на балконе вздохнул и сделал то, чего не делал уже давно. Он вошел в дом, переоделся в неприметную одежду, вызвал такси и поехал по радиальным улицам города в район порта. Он спокойно подождал, пока баркас выгрузит вечерний поток рабочих аквариумов Кошера. Потом на углу он пропустил грузовик с надписью «Гидропоника Кошера» на борту. Он постоял неподалеку от самого высокого и самого нарядного здания в районе, где располагались офисы «Синтетики Кошера».
Позднее, слоняясь по узким грязным улочкам Котла, он остановился перед заведением, соединявшим в себе таверну и меблированные комнаты. День был жаркий, Кошеру хотелось пить, и он вошел. Видимо, с тем же желанием сюда пришли многие, и у стойки шли оживленные беседы. Кто-то сказал ему дружелюбно:
— Привет, старик! Что-то раньше я тебя здесь не видела, — сказала женщина лет пятидесяти с большим родимым пятном на щеке, сидевшая за столиком.
— Я не бывал здесь раньше, — ответил Кошер.
— Похоже на то, — сказал Рэра. — Садись.
Но он уже шел к бару. Взяв стакан, он повернулся, думая, куда сесть, увидел женщину и сел за ее столик.
— Знаешь, много лет назад я проводил уйму времени в этих краях, но этого заведения не помню.
— Я открыла его всего месяц назад, — объяснила Рэра, — как только получила лицензию. Пытаюсь завести какое-то постоянное дело. В бизнесе, понимаешь, очень важно быть дружелюбной. Надеюсь видеть тебя здесь часто.
— Гм, — сказал Кошер и отпил из стакана.
— Я пыталась начать дело еще несколько лет назад. Переняла его у своего умершего друга. Но как раз в то время буйствовали неды, и однажды ночью они разгромили помещение. И сейчас не прошло и двух недель, как я открыла заведение, а у меня уже была неприятность. Одна из враждующих друг с другом банд вломилась сюда утром. Убили девушку. А полицейских, конечно, никогда не бывает там, где они нужны.
У стойки разгорелся спор. Рэра повернулась, нахмурилась и спросила:
— Что вы там говорите?
Жилистый мужчина с обветренным лицом громко заговорил, зеленоглазая женщина рядом смотрела на него, а сам он глядел на другого мужчину.
— Нет, здесь все насквозь прогнило. Все.
— Кто тебе сказал, что прогнило? — засмеялся кто-то.
— Это я говорю, Сайтон-рыбак. А это моя жена Грелла, ткачиха. И мы говорим, что весь наш остров прогнил!
Женщина положила руку на его плечо, ее глаза молили, чтобы он молчал.
— И позвольте мне сказать еще кое-что. Я всю жизнь провел на материке, и у меня был сын. Он стал бы таким же хорошим рыбаком, как и я. Но вы заманили его на ваш остров. Вы морили его голодом и соблазняли здешней рыбой, выросшей в аквариуме. Ну, мы поехали за ним. И где он теперь? Может, он заработался до смерти в ваших аквариумах? Или ходит с вашими бандами недов? Или, может, иссушил свое тело в ваших гидропонных садах? Что вы с ним сделали? Что вы сделали с моим сыном?
— Проклятые иммигранты, — пробормотала Рэра. — Подожди минутку, ладно? — И она пошла к стойке. Жена рыбака уже пыталась вывести его, и Рэра помогла ей. Он уже становился опасным.
Рэра вернулась, вытирая руки о юбку.
— Иммигранты, — повторила она и села. — Вообще-то я ничего не имею против них; среди них есть разные люди, есть хорошие, есть не очень, но попадаются и вот такие фрукты. Странно, женщина показалась мне очень знакомой. Вроде бы я однажды уже прогоняла ее от своего порога. Правда, все эти зеленоглазые с материка похожи друг на друга. О, ты уходишь? Ну, приходи еще. Здесь по-настоящему дружелюбное место.
Читать дальше