Алексей Ар - На пороге вечности

Михаил высунул руку из шатра. Набрал в нее немного дождевой влаги и осторожно попробовал ее на вкус… Непонятно, вроде бы вода как вода – пресная, и все же во вкусе ее тысячи непередаваемых оттенков…

– Ктан, вас ждут. – В шатер заглянул вестовой. Темные волосы образовывали на его лбу сложный узор из завитков и петель. С них время от времени срывались одинокие капельки.

– Да, я иду… – Встав, Михаил торопливо набросил плащ и выбрался под открытое небо. Отойдя на пару шагов, он остановился, разглядывая поляну, которая приютила его жилище… Небольшой, свободный от деревьев уголок: темная зелень травы и серый купол из промасленной ткани…

– Нас ждут! – напомнил эльф. Он шагнул прочь.

Нехотя оторвавшись от созерцания пейзажа – все-таки довольно нудного! – Михаил присоединился к своему провожатому…

Назойливо цеплялась за одежду мокрая трава. Приби-тые к земле цветы путались под ногами, ничуть не дорожа своей жизнью. Деревья и кустарник, которые появились, как только окончилась поляна, норовили подцепить свои-ми ветвями,..

Крупная холодная капля упала прямо за шиворот Михаилу. Он мысленно выругался, чувствуя, как по спине побежал холодок. Впрочем, это было уже не так важно, впереди показался погребальный костер. Вернее, буду-щий погребальный костер…

На лесной поляне, в окружении коричнево-золотых! деревьев, был сложен штабель из небольших черных бревен. На нем покоились шесть завернутых в белоснежную ткань тел. С неприятным чувством Михаил отметил тот факт, что белизну покровов уже успел подпортить дождь.

– Ктан на виду, – тихо сказала Линээ: обстановка не располагала к громким крикам.

Тринадцать солдат четко отсалютовали. Тельрис, тоже присутствовавший на погребении, приветственно кивнул. Изобразив жест салюта, Михаил присоединился к нему.

– Начинай, – шепнул ему командующий.

– Что?.. А-а-а… Ну, давайте там, что ли… – Михаил махнул рукой. Он совершенно не ожидал, что возникший неожиданно рядом эльф предложит взять факел именно ему…

"Почему он не гаснет?" – Ктан не торопясь приблизился к чернеющей груде дерева… Через секунду она запылает, и огонь вознесет души солдат в небесный храм Ло. Так, во всяком случае, сказал Тельрис… Вообще-то сожжение на костре было древним обрядом погребения, принятым у народа Алькари. Алькарцы верили, что, сгорая в пламени, ] усопший отдает душу небу, а тело – земле… Тем самым оставляя довольными все заинтересованные стороны.

"Надеюсь, что так оно и будет!" – Михаил сунул факел в щель между бревнами. Очевидно, те были пропитаны каким-то горючим составом, ибо пламя, несмотря на дождь, взвилось до небес. На деревья легли жаркие отблески… Быстро отойдя от костра, Корноухий встал рядом со я своими людьми и замер. Он созерцал уносящийся в серую пелену неба черный дым… Интересно, как выглядит улетающая на небо душа?

Поискам ответа на этот вопрос помешала песня эльфов… Она вдруг наполнила собой мир.

– Прощальная песня! – пояснил Тельрис в ответ на

недоуменный взгляд корноухого ктана.

Михаил закрыл глаза и прислушался. Внезапно он осознал, что ему очень нравится алькарское пение. В нем было

псе. глубина земли и легкость летящего пуха, незыблемость гранита и игра горного ручья, неторопливость капли смолы и стремительность полета птицы, изящество морозного узора и простота вспаханного поля… Песня и причиняла боль, и ласкала одновременно… Умеет ли петь Тейра?..

Открыв глаза, Михаил взглянул на своих солдат, кото-рые, судя по их виду, тоже поддались магии эльфийской песни… Даже Дзейра, похоже, забыла о всех своих обидах, которые она демонстрировала в последнее время… При-чем исключительно в присутствии Михаила…

Когда он появлялся рядом, женщина становилась хо-лодной и непримиримой, ясной и четкой, как стальной клинок. Обида так и хлестала из нее – обида, способная за-ставить кого угодно почувствовать себя виноватым… Но не Михаила, которого мало беспокоила какая-то вина… Тем более что он за собой ее не чувствовал. И вообще, он мало думал о лепурке с ее проблемами: его волновало другое… За те два дня, что прошли мирно и спокойно, без всяких тревог, Михаил успел многое передумать о том, что с ним будет… Он думал теперь о себе – это было его полное и, похоже, единственное право. В отличие от друзей, он не видел в своем будущем определенности. И это сводило с ума…

…Песня неожиданно оборвалась. Оторвавшись от своих мыслей, Михаил осмотрелся… Костер догорел: россыпь багровых углей шипела под дождем. Солдаты медленно расходились, оставляя ктана наедине с Тельрисом… Хотя могли бы и задержаться, сказать что-нибудь…