Гоар Маркосян-Каспер - Ищи горы

— Вы живете неправедно, — сказал он гневно. — Вы хитры, лживы, вероломны. Вам чужды заботы других, вы думаете только о своих нуждах. Вы убиваете себе подобных просто так, лишь бы убить. Вы живете неправедно.

— Зачем же гневаться, — ответил Мудрец смиренно. — Научите нас.

— Вас нельзя научить. Вы слишком далеко ушли по неверному пути. Мы покидаем вас. Я пришел сказать тебе об этом и предупредить на будущее. Прощай.

Мудрец знал, что просить о снисхождении бесполезно. Он только прошептал:

— Разреши мне проводить вас.

Сердце пришельца смягчилось, и он позволил проводить себя до тенистой рощи за городскими стенами, где таился опустившийся с неба чудесный корабль. Когда за ними закрылись южные ворота города, было темно. Рэта уже коснулась земли, а прямо напротив сияла, как всегда в это время, Большая Белая Звезда. Человек с зелеными глазами протянул к ней руку и промолвил с нежностью в голосе:

— Там мой дом. Мой мир. Самый прекрасный из всех миров Вселенной.

— Ты прилетел с Большой Белой Звезды? — поразился Мудрец.

Но пришелец нетерпеливо прервал его.

— Я же объяснял тебе, что на звездах нельзя жить. Жить можно только в мирах, летящих вокруг звезд. Их больше, чем звезд, они малы и уютны. Мой мир вместе с четырьмя другими кружится вокруг маленькой звездочки. Ты мог бы ее увидеть, если б ее слабый свет не тонул в сиянии соседней Большой Белой Звезды»…

Последний абзац Дан перечитал еще раз, его голос даже дрогнул от удовольствия.

— Теперь мы их найдем. А, Наи?

Никто в машине не разделил его радость. Наи сдержанно улыбнулась, Науро промолчал, а Вест неопределенно хмыкнул.

— Интересно, это та же запись, которую видел Маран? Вряд ли их несколько… Хотя если б в той были ориентиры по месту, Маран бы запомнил… А может, это разные фрагменты…

Никто ему не ответил. Наи незаметно коснулась его руки, и когда он вопросительно повернул к ней голову, приложила палец к губам, призывая замолчать. Дан недоуменно заморгал, но замолк. Однако было уже поздно.

— Вы так рады тому, что обнаружили эту запись? — недобрым голосом осведомился Вест.

— Естественно, — промямлил Дан, уловив в его вопросе оттенок обиды. — Это же собратья по разуму…

— А зачем они вам? Чтоб изучать их, как вы изучаете нас? Как мы изучаем животных в лесах и морях? Или их вы считаете равными себе — в отличие от нас?

— Мы и вас считаем равными себе, — потерянно возразил Дан.

— Да? Отчего же вы таитесь? Маскируетесь под торенцев, тщательно скрываете, откуда вы и что собой представляете? Почему хотите знать о нас все, ничего не сообщая о себе? Разве это отношение одних разумных к другим? Или это больше смахивает на снисхождение разумных к неразумным?

Дану казалось, что этими вопросами его хлещут по щекам. Задыхаясь от обиды и смятения, он только ловил ртом воздух. А Наи? Побледневшее лицо Наи несло на себе печать не обиды, но жгучего стыда.

— Замолчи! — вдруг резко оборвал Веста Науро. — Постыдно быть неблагодарным! Это самый отвратительный из человеческих пороков!

— А?..

— После того, что произошло в Вагре… Да если б не их помощь, половина жителей Вагры была бы мертва! Я уже не говорю о том, что они спасли жизнь Марану, которого ты, по твоим словам, так уважаешь… и не только ему…

— Мы тоже лечим животных, когда среди них начинаются эпидемии, — пробормотал Вест, но без прежнего запала. — Ладно, прошу прощения.

«Прошу простить меня за правоту», вдруг вспомнил Дан. «Как часто просит добродетель прощенья у порока за добро, которое она ему приносит»… Что это такое? Он зажмурился, и перед глазами возникла сцена театра, и на ней человек в черном… вот уже больше пяти веков актеры, играя эту роль, одеваются в черное, и так будет, наверно, еще через пять веков… «Прошу простить меня за правоту»…

Дан взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки — бессонную ночь он нейтрализовал тремя капсулами витина. Перед его глазами стояло заплаканное лицо Наи, как только они остались вдвоем — шли по горному склону к ожидавшему высоко над дорогой орбитолету, Наи неожиданно уткнулась ему в грудь и разрыдалась.

— Мне стыдно, Дан! Стыдно и больно… Еще ни разу в жизни мне не приходилось стыдиться за Землю и землян, а сегодня… Какой позор! И за себя стыдно — как я могла! Ляпнула о младших братьях… Как это, наверно, унизительно, какие мы бесчувственные, самодовольные чурбаны… особенно, я! Бессердечная дура! Он меня никогда не простит, никогда… Так мне и надо! Дура, дура! Что я наделала…