Джон Барнс: Миллион открытых дверей

— Нужны стиль и изящество, — в конце концов изрек я.

Уж и не знаю, то ли мои собеседники сразу же поняли, что имел в виду, или промолчали для того, чтобы дать мне возможность развить мою мысль. — И вопрос должен звучать не «Будет ли человечество сплочено?», а «Будет ли оно сплочено вокруг достойной идеи?». Вы ведь знаете, что я родом из придуманной, сочиненной цивилизации, из колонии, которую в свое время основала компания чудаков, помешанных на романтике трубадуров, которые искали для себя такое место, где бы их безумная романтичность могла стать. стилем жизни — жизни, которая казалась им самой лучшей и прекрасной.

Но сами трубадуры, по образу и подобию которых мы себя лепили, были бродягами, носителями культуры, учителями и вестниками. Именно они привили Европе любовь к моде и новым течениям, к искусству и самой любви, к стилю и изяществу… ко всем тем эфемерным проявлениям, благодаря которым мы и являемся людьми, а не только благодаря политике и экономике — выражениям потребности в сексе и жратве.

M'es vis, companho, человечество, сплоченное бюрократами и управленцами, будет человечеством, состоящим из одних только клерков средней руки. Человечество, сосредоточенное вокруг банков и драгоценностей, будет таким, с каким и знакомиться вряд ли кому захочется.

M'es vis, companho, посреди звезд насущно необходимы стиль и изящество. Скоро у нас будут гости, и нам надо постараться выглядеть достойно. Посол Шэн, я с радостью принимаю ваше предложение.

Маргарет стремительно подошла ко мне, взяла меня за руку. Позади нас послышался суховатый смех Шэна. Он смеялся долго, от души.

— Понимаете, — проговорил он, отсмеявшись, — нас просили подбирать таких агентов для работы в Отделе Особых Проектов, чтобы они были не просто профессиональны или талантливы, но чтобы они были людьми, способными на оригинальные точки зрения. Теперь, когда человечество вновь обращает свои взоры вовне, нам крайне важны именно точки зрения. Кроме того, нам говорили, что такие сотрудники вряд ли на первый взгляд покажутся нам идеальными. И теперь я понимаю, что был прав, взявшись уговаривать вас, — признался он. — А то уж было начал жалеть.

Детали мы обсудили за кофе. Затем Шэн спрингером вернулся в Посольство, а мы взяли вина и уселись на балконе.

Сидели, слушали шум толпы под окнами, любовались закатом и переменчивыми морем и небом.

Мы просидели так довольно долго — молчали, обменивались улыбками по поводу случайно подслушанных чужих разговоров и снова переводили взгляд к небесам.

— Жиро, как ты думаешь, часто у нас будут выдаваться такие вечера? — наконец спросила Маргарет.

— Стиль и изящество, companhona, — отозвался я. M'es vis, это не важно, как часто — лишь бы тогда, когда они будут выдаваться, они были похожи на этот вечер. А сейчас… выпей еще вина и дай мне руку. Пусть всякий, кто посмотрит на нас, увидит, как мы счастливы, и улыбнется.

Мы просидели на балконе до тех пор, пока не взошла луна, но больше задерживаться не стали.