Джон Барнс: Миллион открытых дверей

Мы сидели в кабачке у Пертца, на холме над Нупето, в окружении завсегдатаев, и говорили о том, что надо бы в самом скором времени отправиться на Террост, а на самом деле занимались тем, что закладывали за воротник за счет Аймерика. Через несколько дней должны были начаться пожарища, и потому мы рассчитывали увидеть первые стада орок-де-меров, идущие к берегам Великой Полярной Реки, откуда им предстояло проплыть путь до моря длиной в тысячу семьсот километров. Аймерик этого никогда не видел и просто вне себя был от предвкушения этого зрелища. Ну а мы были в восторге, наблюдая его волнение. Над волнением Аймерика, как и над его лысиной, всегда можно было похихикать, тем более что красное вино, которым он нас угощал, лилось рекой.

— Быть может, в последний день мы сможем добраться до залива Бо Мерее и увидеть, как первые из них выплывают в море. Говорят, что на это стоит посмотреть. Такого потом еще двенадцать стандартных лет не увидишь, так что шанса упускать нельзя, m'es vis, companho. <���Герои этого произведения употребляют в речи слова и выражения на придуманном автором новоаквитанском языке. Смысл слов понятен из контекста. — Примеч. пер.> — Аймерик расхохотался и, наклонив голову, уставился в бокал. Лысина у него стала еще больше, чем обычно. Мне так нравилось его жалеть.

Аймерик обнял Биерис, свою нынешнюю entendedora, и притянул поближе к себе. Биерис, глядя на меня, многозначительно выгнула бровь, тем самым прося не подначивать Аймерика.

Гарсенда, моя нынешняя entendedora, сжала мою руку и прошептала на ухо:

— А он, похоже, и вправду собирается туда. А ты?

— Если тебе хочется, midons. Меня отец водил поглазеть на это зрелище, когда меня было девять лет. И я был бы не против взглянуть еще разок.

— Жиро видел, — очень громко отозвалась Гарсенда. — Жиро может тебе все-все про это рассказать.

Тут все вокруг замолчали и уставились на нас. Если бы Гарсенда не была обладательницей длинных иссиня-черных волос, ясных синих глаз и больших тяжелых мягких грудей, ей бы ни за что не стать моей entendedora — уж точно, выбрал я ее себе в подружки не из-за ее характера.

Порой я подумывал о том, чтобы от нее отделаться, но ее так обожали в моей companho, что стоило смириться с некоторыми ее выходками. Ну а я радовался хотя бы тому, что законы finamor не требуют от меня, чтобы я почитал ее совершенством.

Она хихикнула, поняв, что все смотрят на нас, и зазывно провела рукой по моему бедру под столом.

— А я-то думала, — сказала она, — что мы собираемся к Южному Полюсу. Ну, знаешь… поглазеть на то, как орок-де-меры превращают свои ноги в ласты или еще во что-то там такое.

— Ну, собирались, — сказал Рембо. Он ухмылялся, любуясь тем, как моя entendedora потешается надо мной.

Я ухмыльнулся в ответ. Сам по себе он ничего такого не сделал, но я не собирался дать ему поиздеваться надо мной.

— И ты действительно все это видел? — спросил Аймерик.

— Ja, мой отец возил меня, за год до того, как ты тут появился, Аймерик. — Я взял кувшин и подлил себе еще вина. Аймерик махнул рукой старине Пертцу, торчавшему за барной стойкой, и тот принялся наполнять новый кувшин. Я уже потерял счет выпитым стаканам, и мне было положительно все равно, какой пью. — А самое главное то, что у них есть карманы, куда они убирают свои ноги или ласты. Берут да и отделяют то, чем в данный момент не пользуются, и по карманам рассовывают, вот и все. Тот toszet, что их придумал, пожалуй, был настоящим гением.

Он ведь их не только органами наделил, но и инстинктом вот так с этими органами поступать. Это вам не что-нибудь. — Я снова отхлебнул вина и понял, что сумел завладеть всеобщим вниманием. А что, может быть, они все и вправду были не прочь отправиться в путешествие. — Но я предлагаю сходить и посмотреть, как они входят в реку. В том, как они выплывают в море, ничего такого особенного нет — ну, увидим уйму коричнево-серых спин в воде, и все.

Это не так впечатляюще, как полеты левитаторов над Головой Бисбата.

Аймерик сказал:

— Знаешь, Жиро, послушать тебя, так любование танцами левитаторов под облаками в жутких порывах ветра — это примерно как в прачечную сходить.

Рембо и Маркабру расхохотались куда веселее, чем того заслуживала шутка, — они были так же пьяны, как я.

Маркабру, который по возможности старался из города уходить как можно реже, проговорил:

— Но мне бы хотелось все увидеть. Аймерик говорит, что еще двенадцать лет…