Уилбур Смит - Свирепая справедливость

Питер предполагал, что Калиф следит за ним. После убийства баронессы Альтман он должен очень интересовать Калифа. И потому должен действовать предсказуемо.

В понедельник он первым рейсом улетел в Брюссель и еще до полудня сидел за своим столом в здании "Нармко". Здесь он также оказался в самом центре игры интересов и власти. "Альтман Индастриз" потеряла свого руководителя, и уже начались интриги и сложные подводные течения. Несмотря на множество намеков и тонких подходов, Питер держался от всего этого в стороне.

Во вторник вечером Питер взял со стойки в вестибюле "Хилтона" газету. Просьба Стивена о встрече выглядела совсем незаметно среди других объявлений.

И пошли сыны Израилевы, и плакали перед Господом до вечера, и вопрошали Господа: вступать ли мне еще в сражение?

Книга Судей, 20, 23.

Цитата, избранная Калифом, казалось, символизирует его взгляд на самого себя. Он видел себя божеством, высоко вознесенным над другими людьми.

Стивен объяснил Питеру, что Калиф отвечает по истечении сорока восьми часов.

Стивен ежедневно после появления своего объявления должен ждать за столом в своем кабинете на Лиденхолл-Стрит от полудня до двадцати минут первого. На это время он не должен назначать никаких дел, не допускать посетителей и не занимать некий незарегистрированный телефон.

В среду связи не было, но Стивен ее еще и не ожидал. В четверг он нервно ходил взад и вперед по персидскому ковру в ожидании звонка. Он уже надел пиджак, а рядом со столом были готовы его котелок и зонтик; рабочий стол, французский, с украшениями из позолоченной бронзы, как благожелательное чудовище. стоял у окна, выходящего на биржу Ллойда.

Стивен Страйд боялся. Он откровенно признавал это перед самим собой. Интриги составляли часть его существования, так было почти всю жизнь, но игра всегда шла по определенным правилам. Он знал, что теперь углубляется в новые джунгли, в свирепый дикий лес, где отсутствуют всякие правила. Он выходит за пределы своих возможностей; Питер сказал ему об этом, и он знал, что Питер прав. Питер был прав, и Стивен боялся, как никогда в жизни. Но знал и то, что будет действовать. Он слышал, что это признак подлинной смелости: признавать страх, но контролировать его и оставаться способным выполнять свой долг.

Но он не чувствовал себя смелым.

Телефон прозвонил раз, слишком громко и резко, и нервы Стивена напряглись; Стивен застыл, парализованный страхом в самом центре свого прекрасного драгоценного ковра.

Телефон прозвонил вторично, и этот настойчивый звонок прозвучал в ушах Стивена как гром судьбы, он почувствовал, как его внутренности наполняются липким маслянистым страхом, который он с трудом удерживает.

Телефон зазвонил в третий раз, и Стивен огромным усилием воли заставил себя сделать три шага к столу.

Он поднял трубку и услышал резкие помехи общественной телефонной системы.

- Страйд, - сказал он. Голос его звучал напряженно, высоко и резко; он услышал звук опущенной монеты.

Голос привел его в ужас. Электронное гудение, бесчеловечное, бесполое, без следа живых эмоций, без высоких или низких тонов.

- Олдгейт и Лиденхолл-Стрит, - произнес этот голос.

Стивен повторил место встречи, и тут же связь прервалась.

Стивен положил трубку, схватил котелок и зонтик и заторопился к выходу.

Секретарша взглянула на него и выжидательно улыбнулась. Красивая седовласая женщина, она работала у Стивена уже пятнадцать лет.

- Сэр? - Она по-прежнему называла его так.

- Я выйду на полчаса, Мэй, - ответил ей Стивен. - Присмотрите за лавочкой. - Он прошел в частный лифт и быстро спустился в подземный гараж, где рядом с личными машинами старших служащих стоял его "роллс".

В зеркале лифта он проверил, под каким углом надет котелок, чуть наклонил его вправо и поправил гвоздику в петлице своего темно-синего с еле заметной элегантной пастельной полоской костюма с Савил-Роу [Улица в Лондоне, где расположены ателье дорогих мужских портных]. Важно в течение следующих нескольких минут выглядеть и действовать совершенно естественно. Его штат заметит любое отклонение от нормы.

В гараже он не стал подходить к своему темно-бордовому "роллс-ройсу", который блестел в приглушенном свте, как какая-то драгоценность. Напротив, прошел к калитке в стальной отодвигающейся двери гаража, и охранник в своей застекленной будочке у двери оторвал голову от купонов футбольного розыгрыша, узнал хозяина и вскочил.