Стивен Харпер - Черная тень

— Значит, все-таки можно предположить, что убийца прибыл с другой планеты, — заключила матушка Ара. — А палец привез с собой.

— Логично, — согласился инспектор Грей.

— Есть ли что-нибудь общее у его жертв? — осведомилась Тэн. — Здесь тоже можно найти ключ к разгадке.

— Все они — женщины, — начал Лайнус Грей, загибая пальцы, — Немые, члены ордена Детей Ирфан.

— Рен Хэмил, вторая жертва, была только студенткой, — заметил Мелтин. — Она еще не вступила в орден.

— Хорошо, в какой-то степени имеют отношение к ордену, — сказал Грей. — Их возраст — от восемнадцати до сорока. Цвет глаз и волос разный. Различны также рост и вес. Насколько нам удалось выяснить, между собой они не были знакомы. Следует, конечно, провести более глубокое расследование, но я бы не стал предаваться оптимизму.

— Удалось ли техническим экспертам обнаружить какие-нибудь зацепки в доме Айрис? — спросил Мелтин.

— Пока нет, — ответил инспектор Грей. — И в этом тоже нет ничего хорошего. Ни отпечатков пальцев, ни следов крови, вообще никаких физиологических жидкостей, помимо тех, что принадлежали самой жертве. Следует еще заняться волокнами ткани, но поскольку борьбы не происходило, вряд ли стоит надеяться на существенную находку.

— В чем его цель? — медленно произнесла Ара.

Тэн снова пожала плечами.

— Я кое-что читала по этому вопросу, но все же не очень хорошо разбираюсь в теории серийных преступлений. Возможно, убийцей руководит ненависть к женщинам-Немым или же вообще ко всем членам Братства. Надеюсь, нам удастся разгадать его мотивы. Тогда мы сделаем первый шаг к тому, чтобы его найти. — Лицо инспектора стало суровым и жестким. — И мы непременно это сделаем.

Еще некоторое время собравшиеся в кабинете праотца Мелтина продолжали обсуждение, но не пришли ни к каким новым выводам. Ара шла домой, шарахаясь от каждой тени и каждого дрогнувшего листа. Она пожалела, что отказалась от предложения Тэн и Грея проводить ее. Теплый летний ветерок будил воспоминания о резком ледяном ветре в Мечте, и ей казалось, что издалека все еще доносится последний душераздирающий вопль Айрис Темм. Внизу проревел динозавр, и матушка Ара в панике едва не прыгнула с подвесного перехода вниз.

Когда она вернулась домой, свет везде был погашен. Страх охватил ее с новой силой. Дверь в комнату Бена была закрыта. Дрожащей рукой женщина толкнула дверь и принялась напряженно всматриваться в темноту. Бен лежал на спине в своей постели, на его лицо падал серебристый лунный свет. Простыни под мальчиком были смяты, и постель имела такой же расхристанный вид, как и вся комната. Его светлая кожа была как мраморная, и Ара с облегчением заметила, как грудь сына слегка вздымается от мерного дыхания.

Она была готова броситься к нему и сжать мальчика в объятиях, но вовремя одумалась. Бену не понравится, если его разбудят ночью, да и она ведь знает, что убийца не станет охотиться за ее сыном. Он — мужчина, и он… не-Немой.

Матушка Ара долго смотрела на Бена, потом тихонько прикрыла дверь и направилась в свою комнату.

Вздрогнув, Кенди Уивер проснулся и открыл глаза. Он не понимал, где находится. Белые стены и потолок издавали слабый запах свежей краски. Никаких балок наверху, и подушка вовсе не из…

В этот момент он вспомнил все. Матушка Ара. Беллерофон. Монастырь. Он в своей комнате.

Его комната. У Кенди никогда в жизни не было отдельной комнаты, ни в крошечной квартирке, где семья жила в Сиднее, ни уж, конечно же, на ферме госпожи Бланк. Мальчик сел на кровати. Окно выходило на восток, и небо, видимое лишь кое-где в просветах между ветвями дерева, едва начинало светлеть. Утренняя прохлада дышала росистой сыростью листвы, лишь отдаленно напоминая тяжелую удушливую влажность, которая так давила на него на лягушачьей ферме.

Кенди с удовольствием потянулся, ощущая кожей гладкость простыней, особенно приятную человеку, привыкшему к грубой ткани подстилки на лежаке. Комната была не такой уж большой, длиной около пяти и шириной приблизительно три метра. Из мебели имелись только кровать с тумбочкой, стол со стулом и платяной шкаф. Стены голые, только в одном месте темнеет пятно видеоэкрана с высвеченными цифрами хронометра. Узкие стеклянные двери рядом с окном вели на общий балкон. Снаружи уже доносились первые робкие птичьи голоса.