Джек Вэнс - Звездный король. (Сборник)

— Вселенная существует восемнадцать миллиардов лет и последние два миллиарда производит разумную жизнь. За это время не наберется и часа, когда торжествовала бы полная справедливость. Не исключено, что состояние ваших личных дел вполне согласуется с происходящими событиями.

— Другими словами...

— Другими словами — ходите беззвучно, глядите по углам и не позволяйте соблазнительным самочкам увлечь себя в темные комнаты — Он дернул тугую струну, вошел молодой сзекр. — Проводите Эйли Фарр-сайнха на борт «Андре Саймика». Мы отменяем все дальнейшие проверки.

Фарр недоверчиво воззрился на него.

— Да, Фарр-сайнх, — сказал сзекр. — Мы чувствуем, что вы были честны.

Совершенно запутавшийся, Фарр покинул стручок. Что-то было не так. Исзмийцы отменили проверки. Такого не бывало никогда и ни с кем.

Оказавшись в каюте на борту корабля, он улегся на эластичную панель, служившую койкой. Итак, он был в опасности. Так сказал сзекр. Эта мысль никак не укладывалась в голове. Фарр был человек не робкого десятка. Он не побоялся бы вступить в бой с явными врагами. Но знать, что в любую минуту тебя могут лишить жизни и не подозревать, кто, зачем и как... От таких раздумий в желудке поднималась тошнота. Конечно, думал Фарр, помощник коменданта может и ошибаться. Может быть, он воспользовался таинственной угрозой, чтобы заставить Фарра держаться подальше от Исзма.

Он встал и тщательно обыскал каюту, но не обнаружил ни скрытых механизмов, ни шпионских тайникоа Затем он навел порядок в своем имуществе таким образом, чтобы сразу можно было заметить нарушение. Отодвинув ворсистую панель, Фарр выглянул в коридор. Он был пуст. Фарр вышел и торопливо прошел в комнату отдыха.

Там он изучил список пассажиров. На борту, включая его самого, находились двадцать восемь путешественников. Некоторые из имен были ему знакомы: мистер и миссис Эндервью, Джонас Ральф, Уильфред Уиллеран и Омон Бозхд; прочие приблизительные транскрипции чужеродных фонем не значили для него ничего.

Фарр вернулся в каюту, запер дверь и улегся на кровать.

Своих спутников он смог увидеть не раньше, чем «Андре Саймик» вышел в межзвездное пространство, и капитан пришел в комнату отдыха, чтобы огласить, как полагается, список корабельных правил. Здесь к тому времени собрались семеро исзмийцев, девять землян, трое коммерсантов с Монаго, трое монахов с Кодайна, совершавших ритуальное паломничество по планетам и еще пятеро с различных миров. Большинство пассажиров прибыли на Исзм этим же кораблем. Исзмийцы, за исключением Омона Бозхда, были наряжены в золотые и черные ленты — форма агентов плантаторов, людей высокопоставленных и строгих, более или менее равных по рангу. Фарр предположил, что по меньшей мере двое из них сзекры. Группу землян составляли двое словоохотливых юных студентов, седеющие санитарные инженеры, возвращавшиеся на Землю, супруги Эндервью, Ральф и Биллеран, а также Карто и Мабел Влевски, молодая путешествующая пара.

Фарр изучил всех, пытаясь представить каждого в отдельности в роли потенциального убийцы, но вскоре окончательно запутался. Попавшие на борт корабля словно автоматически становились источниками подозрений, особенно кодайнские монахи и торговцы с Монаго. Не было никаких причин подозревать исзмийцев, да и землян — какой им смысл причинять ему вред? Какой смысл кому бы то ни было убивать его? Он рассеянно почесал голову, с огорчением обнаружив, что шрам, оставшийся от падения в полость корня на Тжиери, никуда не делся.

Путешествие было скучным — монотонные часы прерывались лишь трапезами и периодами сна, которые каждый пассажир мог назначать по собственному желанию. Чтобы избавиться от скуки, а может быть, потому, что скука не давала думать ни о чем другом, Фарр затеял невинный флирт с миссис Эндервью. Муж ее был погружен в написание многотомного доклада об успехах миссии на Дана Куури, что на планете Мазен, и появлялся только во время еды, оставляя миссис Эндервью на попечение себя самой и Фарра. Это была очаровательная женщина, с чувственным ртом и провоцирующей полуулыбкой. Усилия Фарра не заходили далее игры ума, теплоты в голосе, многозначительного взгляда или двух — и он был весьма удивлен, когда миссис Эндервью (он так и не запомнил ее имени) однажды вечером спокойно явилась в его каюту с улыбкой пугливой и безрассудной.