Джек Вэнс - Глаза чужого мира. (Томск, 1991)

— Ты — счастливый человек, — сообщил он. — Мы успели в самую последнюю минуту. Тенденция таких злобных инкубусов, как он, вытягивать свои щупальца по всему телу, пока они не дойдут до мозга. Тогда и ты, и Фрикс становитесь одним целым. Как это ты заразился таким существом?

Кугель с отвращением нахмурился.

— Это произошло от руки Никоню, Смеющегося Мага. Ты знаешь его?

Последнюю фразу он добавил, увидев, что брови Зарайдеса полезли вверх.

— В основном, по его репутации волшебника, любящего подшутить и все гротескное, — ответил мудрец.

— Он — просто шут! — воскликнул Кугель. — Из-за своего каприза, в отместку, он закинул меня на самый крайний север мира, где солнце стоит на небе совсем низко и светит почти как обычная лампа! Никоню посмеялся вволю, но теперь настала моя очередь посмеяться над ним! Ты сказал, что благодарность твоя не имеет границ, а следовательно, прежде чем я выскажу тебе все мои пожелания, мы сначала отомстим Никоню.

Зарайдес задумчиво кивнул головой и почесал пальцами по бороде.

— Я хочу дать тебе совет. Никоню тщеславный и очень чувствительный человек. Самое уязвимое его место — его гордость. Повернись к нему спиной, уйди от него куда-нибудь.

Такой акт полного отвращения к нему доставит ему куда больше неприятностей и принесет куда больше огорчений, чем любое другое неудобство, которое ты в состоянии будешь придумать.

Кугель нахмурился.

— Такая месть кажется мне довольно-таки абстрактной. Если тебе будет не очень трудно вызвать какого-нибудь демона, я дам ему инструкции по части того, как следует поступить с Никоню. Тогда мы покончим с этим делом и сможем перейти к выполнению моих желаний.

Зарайдес покачал головой.

— Все это не так просто. Никоню, сам большой волшебник, не будет неподготовленным. Он в ту же минуту узнает, кто произвел на него это нападение, и те отношения взаимного уважения, которые возникли между нами, будут немедленно нарушены.

— Ха! — вскричал Кугель. — Неужели мудрец Зарайдес боится выступить на стороне справедливости, так, чтобы его имя стало известным? Неужели он собирается отступить от такого ничтожества, как Никоню?

— Одним словом, да, — ответил Зарайдес. — В любое мгновение солнце может погаснуть. Я не собираюсь проводить последние часы своей жизни, обмениваясь шутками с Никоню, юмор которого куда более изворотлив, чем мой собственный. А сейчас слушай. Через одну минуту я должен буду заняться своими важными делами. Поэтому как свою последнюю благодарность за твой поступок я перемещу тебя туда, куда ты только пожелаешь. Ну, говори!

— Если это лучшее из того, что ты можешь сделать, то я желаю оказаться на месте слияния реки Кзана со Скаумом!

— Как пожелаешь. Будь так добр, встань на эту сцену. Подними руки и держи их вот так... Сделай глубокий вдох и во время перемещения не вдыхай и не выдыхай воздух... Ты готов?

Кугель кивнул.

Зарайдес отошел назад и произнес заклинание.

Какая-то сила дернула Кугеля вверх и понесла прочь. Через мгновение ноги его коснулись земли, и он увидел, что находится на главной улице Азиномея.

Он глубоко вздохнул.

— После всех препятствий, после всех несчастий я опять нахожусь в Азиномее!

И в удивлении качая головой, он огляделся вокруг. Древние дома, террасы, нависающие над рекой, базарная площадь. Все было как раньше. Неподалеку виднелась лавка Фианостера. Отвернувшись, чтобы его не узнали, Кугель пошел в другую сторону.

— А что сейчас? — стал размышлять он. — Сначала — новая одежда, затем удобная гостиница, где я могу взвесить все преимущества и недостатки моего теперешнего существования.

Когда желаешь посмеяться вместе с Никоню, следует тщательно обдумать, как это можно сделать.

Двумя часами позже вымытый, выбритый, освеженный, одетый в новые одежды черного, красного и зеленого цветов Кугель сидел в общей комнате речной гостиницы перед тарелкой сосисок со специями и бутылкой зеленого пива.

— Это дело справедливого возмездия требует большой тонкости, — бормотал он. — Я должен действовать крайне осторожно!

Он налил пива из бутылки в стакан и принялся за сосиски Затем он открыл свой кошелек и вытащил оттуда маленький предмет, аккуратно завернутый в мягкую тряпочку: фиолетовый касп, который требовался Никоню для пары с тем, который уже был в его распоряжении. Он поднес было касп к глазу, но рука его замерла на полдороге: он может увидеть картину настолько еликолепную, что уже никогда не захочет снять его. И в эту минуту, когда он смотрел на его стеклянную поверхность, в голове его возник настолько простой, настолько эффективный и не требующий никаких особых усилий план, что он в ту же секунду выкинул все остальные планы из своей головы.