Джудит Тарр - Владычица Хан-Гилена

21

Элиан открыла глаза, разбуженная утренним светом. Она купалась в нем, теплая, томная, расслабив каждый мускул тела. Что-то теплое зашевелилось рядом, и тут она все вспомнила. Она перестала быть девушкой. Теперь она женщина и королева. На нее взглянули темные глаза. - Ты жалеешь? - тихо спросил Мирейн. Элиан коснулась пальцами его щеки, провела линию к подбородку и дальше вдоль шеи к широкой груди. Нежная улыбка расцвела на ее губах. Но она сказала: - Да. Глаза Мирейна расширились, и она рассмеялась. - Да, я жалею о том, что так долго не могла познать свой собственный разум. И, - добавила она, начиная краснеть, - твое тело. Он раскатисто захохотал и приподнялся над ней. - Не хочешь ли узнать его получше, моя госпожа? Она вспыхнула от возбуждения, но, прижав ладони к его груди, отстранила его. - А ты жалеешь, Мирейн? Ведь тебе была доступна любая женщина в этом мире. Есть женщины намного красивее и намного мудрее меня, некоторые более знатны, и по крайней мере одна из них оказалась бы намного покладистее меня. - Как невыносимо скучно, - сказал он. - Я волную тебя? - спросила она, в изумлении широко раскрыв глаза. Он погрузился в нее. Ее смех захлебнулся, как от неожиданности, так и от острого наслаждения. Когда все кончилось, Мирейн стал очень спокоен. Он не печалился, но его восторг померк, а разум спрятался обратно в свое собственное царство. Элиан попыталась проникнуть туда, но натолкнулась на стену. Не такую уж высокую и крепкую, но Элиан уважала его и заставила себя подавить внезапную и крайне удивительную для нее самой ревность. Ее голова покоилась на груди Мирейна. Сильные руки обнимали ее, пальцы одной руки запутались в ее волосах. Их огненный цвет заворожил его. - Они огненные даже... здесь, - изумился он прошлой ночью, смеясь над ее яростным румянцем и бурно овладевая ею. Память ее метнулась в прошлое. Зиад-Илариос в храме, такой золотой и такой потерянный. С внезапным неистовством она прильнула к Мирейну, заставив его очнуться от мечтательности. - Я не позволю им убить тебя! - закричала она. - Не позволю! - Они не посмеют, - сказал Мирейн с уверенностью, достойной короля. Он сел, увлекая ее за собой, и улыбнулся, нежно отбрасывая волосы с ее лица. - Ну, моя возлюбленная, как мы будем встречать наших недремлющих гостей? Общество нашло их благопристойно одетыми - он в белом килте, она в зеленом платье - и играющими в <����королей и города> возле пылающей жаровни. Даже самые буйные молодые лорды угомонились при виде их спокойствия. Но женщины улыбались: девушки - в восхищении, смешанном с завистью, замужние дамы - с одобрением. А самые пожилые - отвернув покрывало на королевской кровати. Там были девичья цепь и пятна первой брачной ночи. С криками восхищения юноши обрушились на молодых. Двое самых юных несли венки из зимней зелени; они короновали ими влюбленных, пока остальные закутывали их в меховые плащи, поднимая их и распевая утреннюю песню. Ибо это была свадьба высокородной леди из южных краев: три вечера и три ночи она должна провести наедине со своим мужем, но три утра посвящались празднеству. В первый день они должны были участвовать в торжественной процессии через главную башню и позавтракать в компании ближайших родственников. На второй день дворец встречал их пиром. А на третий они должны были проехать по городу в носилках и появиться в храме, чтобы там подарить свое благословение и свое могущество преданному им народу. Элиан отчаянно цеплялась за каждую секунду. Даже глубины разума Мирейна не выдавали ни малейшего нетерпения, но она знала: четвертое утро станет началом похода на Ашан. Сказав всего лишь пару слов Аджану, который выполнял обязанности командующего армиями в отсутствие Вадиня, и Халенану - начальнику южных легионов, он дал распоряжение все подготовить. И, решив таким образом проблему своей судьбы, полностью превратился в юного любовника. Элиан старалась. Но она была женщиной и пророком. Она не могла заставить себя забыть. Третий день пролетел словно голубь, за которым гонится ястреб. Элиан боялась тяжелого испытания в храме, длинного ритуала в такой близости от Алтаря Видения. Но алтарь молчал, вода не была затуманена видениями; и вскоре она отошла от него. Прозвучало благословение, едва слышимое ею, как и собственные слова. Пир, на котором она почти не притронулась к еде, из-за чего старые дамы и молодые самцы обменялись шаловливыми многозначительными взглядами. И наконец она снова осталась за запертыми дверями наедине с Мирейном, который со вздохом опустился на кровать. Она ссутулилась рядом с ним, затянутая в свои драгоценные юбки, и долго смотрела на него, не говоря ни слова. Его быстрая рука нашла шнуровку се лифа, которая тотчас же распустилась, к некоторому его удивлению. Рука Мирейна сжала ее обнаженную грудь. Элиан судорожно вздрогнула. Он нащупал застежки ее юбок и одну за другой снял их, бросая куда попало, а затем обернул ее в подбитый мехом халат. Даже это не смогло согреть ее. Мирейн привлек ее к себе и обнял. - Я знаю, - сказала она, стуча зубами. - Я знаю, что это такое. Это предвидение. Я знаю и пытаюсь не знать. Мирейн, я надеялась, что это будет твоим спасением. Я молилась об этом. Но... я... я не знаю. Так холодно. - И темно. Она прильнула к нему. - Ты знаешь. Ты тоже знаешь! - Да.- Он коснулся губами ее волос, пробежал пальцами по напряженным мускулам ее спины. - У нас есть враги, которые хотят отнять у нас всякую надежду. И теперь мишенью для них стали мы оба. - Нас уже трое, - прошептала Элиан. Его руки так крепко сжали ее, что она задохнулась. - Трое, - медленно повторил он. - Мы можем быть смертельно слабыми. Или стать сильнее, чем были по отдельности, ибо отец мой - бог. Мрак никогда не позволит нам этого. Но мы можем верить. Мы должны. - Я хотела бы... - Голос ее окреп, она немного согрелась. Совсем немного. - Я буду верить. Если только... - Она чуть отстранилась, чтобы видеть его лицо. - Если только ты позволишь мне не оставаться в стороне. Брови Мирейна сдвинулись. - Расстояние - ничто для силы. Ты отлично поможешь мне и отсюда. Даже, может быть, лучше без этих походных трудностей... В порыве гнева Элиан оттолкнула его. - Не будь болваном! Следуя твоим же собственным рассуждениям, меня так же легко убить здесь, как и в Ашане. Причем здесь даже легче, потому что я буду беспокоиться о тебе, меряя шагами свою клетку. - Но ребенок... - Ребенок - это крошечная искорка жизни, которая не потухнет из-за маленькой прогулки по ветру. Даже наоборот. Мы оба прекрасно будем себя чувствовать. Мирейн положил легкую руку на ее живот. - Вот почему я и хотел подождать. Теперь я буду встревожен вдвойне. - И станешь вдвойне опасен для любого, кто попадется тебе на пути, поспешно подхватила Элиан. - Мы сделаем тебя сильным, малыш и я. Мы поможем тебе победить. Потому что если ты не сделаешь этого, мой дражайший господин, мы победим вместе. Он неожиданно рассмеялся. - Что ж, ты уже победила! Теперь ты веришь. И ты снова теплая. Элиан действительно вся пылала. Она толкнула Мирейна на спину и удержала в этом положении. - Ты любишь меня? - спросила она. - Отчаянно. Безумно. Вечно. Несмотря на его легкомысленное настроение, в его разуме не таилась насмешливость. Она искала ее, проникая в самую глубину через снятые преграды, зная, что Мирейн так же точно смотрит в ее собственную душу. Они еще никогда не заходили так далеко. Это было похоже на обнажение и даже больше того, потому что ее телу нечего было скрывать. Даже его женское начало. Разве Мирейн не обладал им всецело? В один и тот же момент они осторожно отстранились. Мирейн коснулся губ Элиан кончиком пальца. - Жена, - сказал он, - ты удивительно прекрасна и внутри, и снаружи. - А ты, - сказала она, - ты великолепен. И снаружи, и внутри. В первый раз он не пытался возражать ей.