Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара

Будто раскат грома, откуда-то донесся ответ, но творящее подсознание не смогло его перевести (язык пространства был куда сложнее других вселенских языков; Крапс говорил с Вадимом на языке хомунов и научил лишь нескольким десяткам слов).

Расин напрягся. Он не мог видеть будущего Доэ, поскольку они сейчас находились в разных временных потоках. Он просто ждал.

И вдруг между преследователями и жертвами выросла пелена пространства. Затем ещё один слой. Теперь это была уже стена. Она становилась все толще и толще, постепенно отдаляя вримов и Вадима с Доэ друг от друга. Не успел Вадим перевести дыхания, как вримы превратились в едва заметную точку, а затем и вовсе скрылись из виду.

Вадим восстановил нормальную скорость и через мгновение заключил Доэ в объятия.

— У тебя есть союзник, — радостно воскликнул он. — Стихия пространства… Она женщина, как и ты. И она нам помогает.

Доэ хотела ответить, но глаза её внезапно округлились.

— Берегись!

Расин оглянулся.

Тяжкий удар отбросил его в сторону. Не останавливая движения, Вадим сделал вираж и, облетев Доэ, накинулся на соперника.

Это был врим. Драмин Хи? Тот самый кашатер времени, что хотел совершить переворот?

Врим принял удар и даже не покачнулся. Разноцветный туман вился вокруг его тела, и под этим туманом просматривалась материя сжатого времени.

Хи нанес три молниеносных удара. От первых двух удалось уйти, третий деформировал грудную клетку и отбросил Расина назад.

Продолжая вращаться, Вадим попытался сделать с остатками костюма то, что они делали с Доэ в горах ледяного сердца. Защитная оболочка получилась очень тонкая, но она была плотнее костюма и могла хоть немного защитить тело от разрушения.

— Просто сдайтесь, коллега, — посоветовал Хи, когда Вадим остановил вращение.

В следующий миг удар, нанесенный Доэ, снес вриму часть головы.

В ответ на это Хи раздулся вдвое, деформировался, стал похож на столб с перекладиной. Перекладина начала вращаться, концы её налились, превратились в гири. Вращения убыстрились.

Доэ почувствовала опасность, взмыла вверх, а Хи бросился за ней.

Сверхускорение!

Но силы на исходе.

Все же их хватает, чтобы настичь драмина ми двумя мощными ударами сломать перекладину.

Хи теряет центр массы, и его уносит обратно в толщу пространства.

— Он вернется! — кричит Вадим. — Сейчас он сильнее нас.

— Знаю! — отвечает Доэ. — Мы должны сжаться!

Из пространственного пласта появляются десятки темных силуэтов.

— Ты можешь уменьшиться? — кричит Доэ.

— Что?

В возникающих силуэтах нет никаких человеческих форм. Ажна не хочет больше находить во вримах подобие. Время — враг.

— Иди ко мне! — надрывно зовет Доэ.

Они бросаются друг другу в объятия. Когда Доэ с Вадимом сталкиваются, на девушке рвется свитер. Её рыжие волосы превращаются в краску. Доэ растекается по поверхности Вадима.

«Сжимайся!» — слышит он и делает то, что уже делал однажды в Глубине.

Он уменьшается до размеров элементарной частицы. Сделай он подобное в костном мире, он стал бы маленькой воронкой, но здесь совсем другая физика.

Доэ завершает процесс создания частицы.

«Невидимый пузырек», — поясняет Доэ.

Теперь драмину понадобится дополнительное время, чтобы отыскать их.

«К сожалению, этот пузырек очень хрупкий», — говорит девушка.

Вадим делает последнее, что в его силах. Он замедляет время в частице.

— В таком случае у нас есть несколько минут для того, чтобы принять окончательное решение.

Они держат друг друга в объятиях.

— Доэ… Если ты воспользуешься остатками моей силы, то ещё сумеешь спастись. Ты вернешься в сад и доделаешь то, что начала.

— Нет, Вадим… Мы свой выбор уже сделали. Я была Захватчиком. Самым ужасным существом в Мегафаре. А ты стал воином. Ты спас вселенную от меня. Я ведь не ведала, что творю. А потом ты и меня спас.

— А теперь вот мы оба с тобой прячемся в пузырьке. И скоро он лопнет. И тогда наша история закончится.

— Нет. Этого быть не может, потому что дедушка Харт уже предсказал наше будущее. А он не ошибается, ведь он ведь самый мудрый. И он сказал, что я — звено твоего пути.

— Глупости! — крикнул Вадим.

— Нет, не глупости. Быть звеном пути Мастера Справедливости — уже немало.

— Я не Мастер и даже не знаю, что это за должность такая.

— Тебя ждали все. Тебя и сейчас ждутт. Даже те, кто охотится на тебя.

— А если я не верю в это?

— Верь, не верь, но это уже предначертано.