Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара

Вадим добрался до крови. Он схватил первый попавшийся большой обломок породы и впитал его руками. Следующий обломок прислонил ко лбу. Почувствовал, как оживают мысли.

Харт молча наблюдал.

— В Мегафаре создана искусственная напряженность, как в гигантском генераторе! — продолжал Расин. — Черт возьми! Да ведь все, к чему Доэ стремилась, это сделать свой сад гармоничнее и естественнее! Она сделала его лучше, и невидимые связи каким-то образом соединили её сад со вселенной.

Вадим жадно поглощал кровь. В этот раз ему пришлось долго восстанавливать силы.

— Почему вы мне помогли? Я слышал, вы никогда ни во что не вмешиваетесь.

— Никогда и ни во что, — подтвердил Харт. — Но это не правило. Я не живу по правилам. Уяснил?

Вадим поднялся на ноги и, посмотрев продолжительно на видхара, кивнул.

— Вина есть, — сказал Харт. — Изначально вина — это понятие материальное. Как световое излучение или сила тяготения. Вина — это свойство силы. Вы, хомуны, и ещё десятки тысяч вторичных рас идеализировали вплоть до полного отрицания материальное явление, без которого не может существовать ваша вселенная. И опять же, это не ваша вина. Так загодя было задумано.

— Вы — Иное Подобие, — сказал Вадим. — И, наверное, все ваше существование находится вне вселенских законов.

Харт выпятил губу, приподнял мохнатую бровь. И ничего не ответил.

— Вы поможете мне? — спросил Расин. — Я собираюсь нарушить Великое Соглашение, установку сознания и все прочие законы, которые мы получили от наших владельцев. Конечно, Доэ предвидела, что я должен её спасти. Она сказала, что это произойдет в Глубине… Так вот, я намерен сейчас же лететь на площадь Суда. Я должен попытаться спасти ее! Харт, я нуждаюсь в вашей помощи. Если вы откажете хомуну, нарушившему правила, то тем самым соблюдете Соглашение, а это уже будет нарушением ваших принципов.

Харт хлопнул Вадима по плечу с такой силой, что тот грохнулся в снег.

— Спасти не проблема, — сказал Харт. — Беда в том, что оба вы обречены.

Быстрота полета не превышала трети скорости света. Зато скорость внутренних процессов Вадим увеличил почти до световой. Таким образом, двигаясь молниеносно, он успевал оценить обстановку.

На площади Суда собрались представители различных фаров, однако гостей было не так уж много.

Основную массу составляли ледорубы. Среди них извивались в непрерывном танце ярко-алые хомуны-огни, происхождения которых Вадим не знал.

Странно было видеть это мирное соседство пламени и льда.

Невдалеке от стелы, прямо над головами собравшихся, на разной высоте висело несколько больших полупрозрачных кубов, наполненных разноцветными облачками. Облачка бесновались в застенках летающих клеток, и было непонятно, то ли мыслящие скопища тумана прибыли в таких необычных средствах передвижения, то ли собственно кубы являются пришельцами.

Почти рядом со стелой, видимо, в качестве почетного наблюдателя, в кресле сидел Криброк. Поблизости стояли двое: нитевидный ложный хомун и многоногая структура с копной перламутровых гребешков на спине.

Криброк среагировал первым. Вернее сказать, он единственный среди всех смог заметить появление Расина и произвести в ответ хоть какие-то действия.

Криброк моргнул. Это значило, что он входит в начальную фазу сверхускорения. Но Вадим оказался быстрее. Он сделал все так, как научил Харт. Первую точку Расин поставил на стеле, вторую в нескольких долях миллисекунды от нее (расстояние было эквивалентно нескольким сотням физических километров). Подразумевалось, что стела — центр окружности, а линия между двумя точками — радиус и ось вращения. Оставалось раскрутить линию против часовой стрелки и метнуться к стеле. Накручивая на себя рулон, радиус мгновенно описал круг и вскрыл пространство, как консервную банку. Площадь Суда с примыкающим плато рухнула в бездну ледяного сердца, а стела удерживалась ещё мгновение в пустоте.

Доэ по-прежнему была в том двухмерном состоянии, которым её наградил Вадим. Ледорубы распяли её на трех гранях стелы. Несмотря на то, что час казни не наступил, каждая из граней начала приспосабливаться к телу Доэ и готовилась исполнить свою функцию. Облетев стелу, Расин нашел край безвременной сети, в который была заключена девушка. Схватившись за него, Вадим сдернул ткань «треугольника», как фокусник смахивает покрывало со своего волшебного ящика.

Вадим все ещё был в своем костюме. В пиджаке имелся внутренний кармашек. Свернув Доэ, он упрятал её туда.