Александр Редьков - Здравствуй, алкоголик! или Путь в бездну и назад

Им, твоим родителям, при жизни так нужна была твоя помощь и поддержка! Твои телефонные звонки и слова любви! Ты сам сократил их дни жизни. Сам. Но жизнь, она так устроена, что ты должен быть готов к тому, что с тобой поступят точно так же, если не более жестоко. И бумеранг, раскрутившись на полную мощность, обязательно съездит тебе по морде. Да! По этой наглой и пьяной морде! И ты обязательно испытаешь ещё более сильную горечь, печаль и тоску, чем твои мама и папа за все годы твоего пьянства. Я не лезу к тебе в душу. Я просто хочу, чтобы ты к этому был готов.

Когда я был маленьким, отец часто приходил домой пьяным, хулиганил, бил маму, а я лежал в кровати и злился – нет, не на него, а на себя. Потому что ничего не мог сделать со здоровенным отцом. Тогда я думал, что не буду пить, бить жену. Но прошло время, я вырос. И, уходя с друзьями на дискотеку, стал понемногу употреблять алкоголь, с каждым разом всё больше и больше. На уговоры матушки я отвечал, что я не алкоголик, хочу – пью, хочу – не пью. И что ничего страшного в этом нет, если мы с друзьями выпьем по чуть-чуть.

Время шло. Алкоголь брал своё – доза увеличивалась, а утреннее пробуждение становилось всё ужаснее и ужаснее. В скором времени мы стали похмеляться.

Дальше – армия, где тоже не обходилось без водки, из-за которой младшим сержантом я проходил ровно один день – разжаловали. Дальше – гауптвахта. И вот, отслужив своё, вернулся домой, и, как это бывает, начались пьянки, которые продолжались неделю. Потом устроился на работу – туда же, где работал отец. Какое-то время не пил, держался, но потихоньку после работы с коллегами стал прикладываться к бутылке. В лице отца тоже нашёл собутыльника, отец меня от бутылки не отговаривал, зато матушка мотала со мной нервы, уговаривая бросить пить. Но в ответ было лишь: «Ладно, мам, женюсь – перестану». Какой я тогда был наивный!

Женился. К матушкиным страданиям добавились страдания жены, и я решил закодироваться. Мамка с женой были довольны и рады, на работе появилось уважение, даже автобус доверили.

Но эта беззаботная, спокойная жизнь продлилась всего пять месяцев из пяти положенных лет. И началось…

Запои с невыходом на работу, вплоть до её потери. Неделя, две перерыва, и всё начиналось сначала. Вторая кодировка. Та же самая работа, мой же автобус. Четыре месяца трезвой жизни. Но потихоньку стал пить безалкогольное пиво, потом шампанское, вино, потом водка. Похмелье. Потеря работы. Слёзы и страдания матушки и жены. Потом избил жену.

И, проснувшись как-то утром, я понял, что стал таким же, как отец.

И так мне стало стыдно и больно перед самим собой, что я сказал себе: «Стоп! Надо что-то делать». Мамка предложила лечиться в клинике, я обеими руками был «за», взял в руки газету, нашёл адрес и попал к Александру Альбертовичу, о чём я совершенно не жалею.

Спасибо огромное ему, маме, жене за моё трезвое будущее.

А таким, как отец, я всё равно не буду.

В. А.

Прости меня, отец! И Царствие тебе Небесное. Я давно хотел это сказать, так как ты отложил в моём мозгу неизгладимый след, который привёл меня к этой чёрной черте в моей жизни.

Да, папа, ты жил, работал, а в моей памяти ты остался и останешься таким, каким был на самом деле.

В моём отце жили два человека – один на работе, другой дома, в семье. На работе он был примером для всех. Профессия его – шофёр, и отработал он за рулём более сорока лет. Бригадир, передовик производства, новатор, почётный автотранспортник, награждён орденом Трудового Красного Знамени и многими другими наградами. Но это работа. И, как говорится, одна сторона медали.

А вот другая – это его жизнь без руля. Уходил он на работу рано утром, а возвращался поздно вечером или выпивши, или совсем пьяным. Моим воспитанием не занимался, так как я его практически не видел. Пьяный он был ужасным хулиганом, кстати, таким и оставался почти до самой смерти.

В детстве мы с мамой и бабушкой много раз уносили от него ноги. А если шли куда-нибудь в гости, то стопроцентный исход – его либо тащили, либо оставляли там. Напивался он всегда в усмерть.

Да, много слёз из-за него пролили бабушка, мама и, конечно, я. Уговоры и просьбы не пить водку отлетали от него как горох. Почти все свои отпуска он был в глубоком запое, исключение – неделя перед работой. Руль его всё-таки держал, но после начиналось всё по старому сценарию.