Марк Каганцов - Байки о «Скорой»

1. Так поступаю не только я, а все настоящие мужчины.

2. Вам же это нравится.

Он обожал эксперименты. В том числе с едой. Однажды он сварил суп из плавленых сырков и уговорил двух фельдшериц вместе с ним его попробовать. Девушки нехотя согласились. Съев пару ложек, одна из них сказала: «Что-то меня тошнит». «Мало ли от чего может тошнить молодую женщину», — парировал Исаак. «Ну, если от вашего супа можно еще и забеременеть…», — ответила девушка.

Бесцеремонность его не знала границ. Он мог позвонить мне в 2 часа ночи, чтоб я посмотрел в своей библиотеке, что думает такой-то и такой-то автор по такому-то вопросу. В запале наговорив кому-нибудь резких слов, он мог через полчаса как ни в чем ни бывало подойти к этому человеку и начать разговор на отвлеченную тему, искренне удивляясь, почему тот не склонен с ним беседовать.

С больными тоже часто бывали казусы. Например, в амбулаторию привели пьяного с разбитой головой. Исаак наложил повязку, пьяный ее содрал. Исаак снова забинтовал его, он снова содрал повязку. Исаак дал ему по носу, началось носовое кровотечение. Исаак поставил турунды в нос, пьяный их вытянул. Исаак снова поставил, тот снова вытащил. Исаак снова дал ему по носу. Кровотечение усилилось. Все это — со страшным шумом. Сбегается вся «скорая». Больной и Исаак все в крови ведут упорную борьбу.

Как-то Володя Иванов, работавший с ним в одной бригаде, поскользнулся на вызове и ударился затылком. Исаак повез его на обследование в больницу, причем не ограничился доставкой, а стал руководить процессом, давать всем ценные указания. Из приемного покоя позвонили: «Отзовите Исаака, он всем мешает». Старший врач требует: «Исаак Абрамович, вернитесь на „скорую“, полно вызовов, мы вам дадим другого фельдшера». «Нет, — говорит Исаак, — я здесь останусь, пока они не сделают все, что положено». «Исаак Абрамович, я вам приказываю как старший врач». «Ты такой старший врач, как мой член — папа римский», — отвечает Исаак.

Подобных историй множество.

А вот история, как Исаак лечился от инфаркта.

Заработал он его, леча свою мужскую болезнь по новейшей методике гепарином — веществом, препятствующим свертыванию крови. В середине курса гепарин закончился, а резкое прекращение его приема приводит к повышению свертываемости, образованию тромбов, что может вызвать, в том числе и инфаркт. Но Исаак в свой инфаркт, конечно, не поверил. Боли объяснил диафрагмальной грыжей, изменения на ЭКГ — лежачим положением сердца, изменение биохимии крови — хроническим панкреатитом. В общем, для каждого симптома нашел отдельную болезнь. Он доказывал это лечащему врачу, зав. отделением, начмеду, главврачу — всем. Он не соблюдал постельный режим, бегал в соседнее здание в профпатологию к главному специалисту по ЭКГ и доказывал это там. Переубедить его было, как всегда, невозможно.

Однажды я заехал проведать Исаака. Смотрю, он лежит голый под простыней. Ну, думаю, видно совсем скрутило беднягу, раз он согласился на постельный режим. Спрашиваю, как дела. «Да понимаешь, тут такая история. Ты ведь знаешь, что никакого инфаркта у меня нет. Боли от диафрагмальной грыжи. Я придумал ее массировать через брюшную стенку. Видно, поранил эпителий. Пошли гнойнички. Я их вгустую замазал йодом. Вся шкура слезла. Теперь приходится лежать голышом под простыней».

С тех пор его стали звать «Инфаркт Абрамович».

Недавно я получил письмо от Исаака из Киева. Он жив-здоров, ему уже за 70, не работает, приглашает в гости.

Был на «скорой» замечательный главный врач Юрий Леонидович Варшавский. Большой энтузиаст, умница. При нем воркутинская «скорая» переживала лучшие свои дни. Внедрялось новое оборудование, методики, медикаменты, активно велась учеба врачей и фельдшеров. Кипела общественная жизнь, проводились конкурсы на лучших по профессии, вечера отдыха, встречи с творческой интеллигенцией города и многое другое.

Прослышал как-то Юрий Леонидович, что под Москвой обучаются арабские летчики и что каждый номер у них оборудован биде. И задумал он устроить на «скорой» первую в лечебных учреждениях Воркуты комнату личной гигиены женщин. С огромным трудом достал и доставил в Воркуту биде и оно было установлено на «скорой». Кто-то по незнанию, а, скорее, из вредности в биде постоянно гадил. Варшавский кипел, но терпел, каждую пятиминутку терпеливо объяснял его назначение. Наконец, его терпение лопнуло. Он созвал пятиминутку. «Все, — кричал он, — хватит! Вы не цивилизованные люди, вы дикари. Вы думаете, что вы в биде гадите, вы в душу мне гадите. Все, убираем эту звездомойку!»