Элин Сакс - Не держит сердцевина. Записки о моей шизофрении

Одна часть меня была радостно взволнована этой поездкой, возможностью быть свободной от постоянного родительского контроля, другая — встревожена, даже испугана. Не сложностью интенсивной языковой программы — к тому времени я довольно сносно говорила и читала по-испански и искренне интересовалась этой страной, которая с каких-то давних времен имела связь с кубинцами, перебравшимися в Майами. Но быть в незнакомом месте, заботиться о себе, быть вдали от предсказуемой рутины, которая давала мне некий комфорт — от этого у меня как будто образовалась язва в желудке. Эта язва уменьшалась по мере того, как я обустраивалась в комнате общежития, начала осваиваться на месте, но она не исчезла полностью.

В Тек приехали студенты отовсюду, и хотя дни были заполнены интенсивными занятиями и выходами в город (например, на экскурсию по историческим местам Мехико), вечерами и в выходные мы были предоставлены самим себе. Понемногу мы начали выбираться в небольшие кафе или шумные кафетерии. Утра обычно начинались с кофе с молоком (cafe con leche) и иногда очень сытной сдобой, покрытой слоями темного мексиканского шоколада. Вечерами мы расшифровывали меню и заказывали куриные такое, эмпанадас или бурритос, запивая их лимонадом из лайма (а некоторые смельчаки — холодной текилой). После ужина кто-то мог предложить пойти в местный клуб, где я чаще всего стояла в сторонке — как ни люблю я музыку, всегда чувствую себя неуклюжей на танцплощадке, и мне не нравилось, когда на меня смотрели, особенно незнакомые люди.

Иногда рано вечером мы с друзьями просто гуляли по тем районам города, которые нам рекомендовали как «безопасные», около центральной площади, или zocalo. Девушки заглядывались на мексиканских юношей, мексиканские юноши заглядывались на девушек. Было много кокетства и хихиканья, и каждую ночь несколько подростков пробирались, спотыкаясь в темноте, в комнату общежития намного позже того времени, когда они шли в постель у себя дома.

Я была одной из немногих ребят в нашей группе школьных друзей, кто никогда не курил марихуану. Я всегда считала, что курить травку было плохо, что этого нельзя было делать, что даже если попробуешь марихуану, это может привести к плохим последствиям. Но потом даже самые последние из оставшихся, самых стойких, в нашей группе попробовали. После многих ночей, наблюдая за тем, как они закуривали, я, наконец, сдалась.

Я смотрела, как мой приятель взял зажженный косяк из рук соседа, взял его в рот и вдохнул. «Держи, держи, не выдыхай!» — посоветовал кто-то. «Подожди пару секунд. Вот так, теперь можно». И он с присвистом выдохнул небольшое облачко дыма. Прошло несколько секунд, потом еще несколько секунд.

«Ну?», — спросила я. «Что-нибудь чувствуешь?». Я еще даже не притронулась, но у меня в груди уже было странное чувство; как будто я ожидала, что его голова займется ярким пламенем.

«Ну да, что-то» — сказал мой друг. «Что-то… мягкое. Я имею в виду, немного жжет, но как-то мягко».

«Да какого черта?» — подумала я. «Эй, дайте и мне, я хочу попробовать».

Я не знаю, существует ли изящный способ вдыхать первый в жизни косяк. Он, в конце концов, горит, еще и пепел, и дым. И, конечно же, это нарушение закона, поэтому вся процедура несколько подпольная, действующая на нервы — как будто вас приняли в некое секретное общество, и в голове играет заевшей пластинкой список всех опасностей, заключенных в марихуане, пока вы всеми силами стараетесь не показаться глупой или, что еще хуже, не крутой.

В тот момент, когда я поднесла косяк к губам, я была абсолютно уверена, что мои родители как по волшебству появятся прямо передо мной — и что тогда? «Глупости», — подумала я. «Такого не бывает; они в тысяче километров отсюда». И я вдохнула. Естественно, я закашлялась, у меня защипало в глазах, и навернулись слезы. Затем я вдохнула еще раз и стала ждать. И действительно, «резкое и мягкое» отлично описывает это ощущение. Тут я услышала свой смех. Потому что больше всего мне хотелось смеяться. На этом важный и сложный вопрос марихуаны был разрешен. «Нормально», — сказала я друзьям. «Я в порядке». И я вернула косяк моему приятелю.

Следующие несколько дней я периодически думала о том, что я сделала. Не могу сказать, что мне это не понравилось, но я не чувствовала горячего желания повторить этот опыт в ближайшее время. Это было нормально, но странно, вот и все. В целом, я была рада, что это сделала.

Нет, я гораздо больше интересовалась мальчиками (хотя с этим мне в то лето и не повезло), наслаждалась темным, горько-сладким шоколадом, и на протяжении многих дней мне не надо было отвечать перед кем-то за свои действия. У меня появились новые друзья, я получила хорошие оценки и я увидела Мексику, красивую страну. Эксперимент с парой косяков был всего лишь небольшим происшествием того замечательного лета.