Михаил Щетинин - АнтиРак. Методика дыхания по Стрельниковой

Эта гимнастика оздоравливает весь организм в целом.

Дыхательная гимнастика Стрельниковой – это не просто гимнастика, это образ жизни, в нее надо не верить, а именно веровать как говорила Александра Николаевна. Я очень рада, что на моем жизненном пути в самые тяжелые периоды встречаются умные, добрые, грамотные люди.

Благодарю Вас, Михаил Николаевич. Здоровья и долгих лет активной жизни!

Тарасова Елена Тимофеевна

80 лет

Музыковед, работаю в музыкальном колледже им.

С.С. Прокофьева г. Пушкино Московской области. С Александрой Николаевной познакомилась в 1969 г. Я – музыковед, веду большую педагогическую работу, преподаю музыкально-теоретические предметы (сольфеджио, гармония, элементарная теория). И вдруг неожиданно у меня на голосовых связках образовались узелки. Мой голос начал постепенно затухать. Я исправно посещала и гомеопата, и нашу районную поликлинику. Но увы, болезнь прогрессировала. К величайшему ужасу, все лечащие меня врачи неустанно твердили, что не сегодня – завтра мой голос исчезнет совсем. Вы не можете себе представить весь ужас моего положения: как жить, как и где работать, ведь без голоса я буду полностью немой, а родители мои уже были пожилые.

По совету коллеги я отправилась в Гнесинский институт к известному фониатру Валентину Львовичу Чаплину, который порекомендовал мне немедленно обратиться к хирургу и сделать операцию. Но такая операция могла обернуться для меня большой жизненной травмой. Наши голосовые связки очень тоненькие, их оперировать и трудно, и сложно. Я была в кошмарном стрессовом состоянии, не зная, не ведая, что меня ожидает, что мне надо делать, и я разрыдалась (а у Чаплина в кабинете было много народа, т.к. шел симпозиум).

И в это время я услышала строгий, властный, решительный голос: «Перестаньте реветь! Подойдите ко мне!» Я подошла и увидела свою спасительницу Александру Николаевну.

Осмотрев мое горло, она спросила, не обращалась ли я к хирургу, кем работаю, и получив мой отрицательный ответ (у хирурга не была), обращаясь к аудитории, сказала, что недели через две, а может и раньше, я буду говорить нормально, не шептать и петь арию Шемаханской царицы из оперы Римского-Корсакова «Сказка о золотом петушке». Я, разумеется, не поверила такому весьма оптимистичному прогнозу, но прошептала, что готова хотя бы арию Игоря или Кончака из оперы Бородина «Князь Игорь» (хотя это басовые партии). Помню, как Александра Николаевна улыбнулась на мой шепот и продиктовала свой домашний адрес, назначила время занятий.

В назначенный день я буквально «полетела на крыльях». Александра Николаевна жила тогда в Сокольниках, позади знаменитой пожарной каланчи. Я долго шла по старинной улице мимо маленьких домиков и цветущих садов.

Александра Николаевна жила в небольшом деревянном доме, в коммунальной квартире. Живо помню две ступеньки крыльца, потом скрипучие половицы коридора, и, наконец, направо дверь. Я вошла в большую комнату с огромным черным роялем, над которым висел портрет матери – Александры Северовны. Она училась в консерватории у знаменитого педагога Мазетти (у него когда-то училась и наша прославленная певица Антонина Васильевна Нежданова).

Вся комната была буквально завалена книгами, рукописями, бумагами, тетрадями и т.д. и т.п.

Больных было довольно много и в коридоре, и в саду, и, конечно, в комнате. Но я не пожалела, а терпеливо ожидала своего первого урока.

На занятия к Александре Николаевне приходили педагоги, вокалисты, артисты – одним словом, те, у кого был нарушен речевой аппарат. Но часто я видела людей, страдающих астмой, гайморитом, бронхитом, болезнями сердца и т.д. и т.п.

Занималась Александра Николаевна с каждым больным индивидуально, тщательно и скрупулезно следя за выполнением дыхательных упражнений: за движением рук, ног, поворотом головы, тела и т.д. Главный акцент у Александры Николаевны был всегда направлен на сильный, короткий и быстрый вдох. Занятия продолжались 20–25 минут. Александра Николаевна часто заставляла нас ходить на корточках и нараспев тянуть гласные «а», «и», «о». Распев гласных также присутствовал при сгибе больных вперед. Александра Николаевна говорила, что похожие упражнения всегда были в каждодневном режиме Энрико Карузо, знаменитого итальянского тенора.

Помню, что однажды к Александре Николаевне привели девочку 10–12 лет. Она сильно заикалась и говорила плохо. Александра Николаевна задала ей те же самые вопросы, что когда-то и мне задавала (относительно хирурга); получив отрицательный ответ, Александра Николаевна решительно заявила, что через 2 недели эта девочка будет говорить четко и грамотно. И действительно, свершилось настоящее чудо! Такое волшебство произошло на наших глазах.