Адам Багдай - 0:1 в первом тайме

— Выиграет, говоришь?

— Это вопрос решенный, пан шеф.

Пан Сосенка еще раз перевел дыхание и наконец, успокоенный, принялся за бритье. Намыливая лицо клиента, он благодарно глянул на Манюся.

— Эх, Чек, ты прямо золото, а не парень! Ну, чего дожидаешься? Бери щетку и принимайся за работу! Принесешь воды, а потом сбегаешь за папиросами. Я всегда курю только «Спортивные».

— Будет выполнено, пан шеф! — Мальчик схватил щетку и начал старательно подметать пол.

Он знал, что ему и здесь перепадет пара злотых.

Выходя из парикмахерской, Манюсь еще раз проверил свою кассу. От завтрака осталось два злотых, столько же он получил от пани Вавжинек и три — от парикмахера. Итак, он был обладателем семи злотых. «Не так уж плохо, — подумал он, — хватит и на мороженое и на леденцы. Куплю тете немного кофе, чтобы по утрам не было неожиданностей. Пусть знает, что я тоже думаю о доме».

Только теперь он вспомнил о поручении Манджаро. Значит, в четыре тренировка. Нужно оповестить ребят: воскресный матч с «фазанами» не шутка. У «фазанов» команда сильная, и играют в ней только старшие ребята. Да, выиграть будет нелегко. Манюсь приостановился. Ближе всего было к Тадеку Пухальскому. Он сунул руки в карманы, засвистел «Николо, Николо, Николино…» и быстро зашагал по улице.

Манджаро дал условный сигнал — три раза ударил по рельсу, торчащему из пустого колодца лифта. Металлический звон на минуту заполнил темный провал лестничной клетки. Мальчик нетерпеливо постукивал мячом о голую стену с отвалившейся штукатуркой. Но вот заскрипели сколоченные из досок двери, и из полумрака вынырнула маленькая веснушчатая рожица Богуся — Жемчужинки.

— Тебя, братец, всегда ждать приходится! — сердито проговорил Манджаро. — Уже около четырех, надо спешить.

Жемчужинка посмотрел на него с укором:

— Ты думаешь, для меня это так просто… Я еще должен был посуду после обеда вымыть.

— Старик дома?

— Дома… — Жемчужинка запнулся и через минуту грустно добавил: — Опять еле на ногах стоит. Пришлось сапоги с него стаскивать.

— Всыпал тебе?

— Нет, мой старик хороший… Да и зачем он будет драться?

— С пьяными никогда ничего не известно. Этот, из подвала, Пеховяк, знаешь? Как напьется, так колотит своих, что только визг стоит. Вчера у них опять милиция была.

Жемчужинка улыбнулся:

— Ну, мой старик не такой. Он, когда возвращается, обязательно что-нибудь домой принесет. Он вообще хороший и, если б не эта водка… — Мальчик внезапно замолчал и махнул рукой.

Дальше шагали молча. Манджаро постукивал мячом о нагретую мостовую. У него из головы не выходил воскресный матч. Неожиданно он остановился:

— Как ты думаешь, Чек всех оповестил?

— Наверное… — пробормотал Жемчужинка.

— У него никогда ничего не поймешь.

— Увидим.

Манджаро снова торопливо пошел вперед, зажав под мышкой старый, ободранный, полопавшийся по швам мяч. Лицо у него было озабоченное.

— Знаешь что? — быстро заговорил он, не глядя на товарища. — Мы должны сколотить сильную команду, лучшую на Воле. И для этого нужно основать клуб. Я уже все обдумал.

Жемчужинка остановился, вытаращив на Фёлека маленькие кошачьи глазки.

— Клуб! — воскликнул он. — Первоклассная мысль! Я тоже об этом думал.

Манджаро сделал еще более серьезное лицо:

— Да, братец, нам нужно сорганизоваться. Сегодня на тренировке устроим собрание. Выберем капитана команды, казначея, наметим план тренировок, составим список игроков. До сих пор все у нас шло как попало. Дальше так продолжаться не может, — закончил он решительно.

— Дальше так продолжаться не может, — подтвердил Жемчужинка и изо всех сил хлопнул Фелека по спине. — Здорово ты все это обмозговал. Ох, как я рад! У нас будет клуб! Купим новый мяч, всем сошьем одинаковые трусы. Может быть, красные, как ты смотришь? — Он восторженно взглянул на Манджаро.

— Нет, черные, как у «Полонии».

Это был, конечно, убедительный аргумент. «Полония» была самой любимой командой для всех ребят с Гурчевской, а особенно — для обитателей Голубятни. Болели они за нее до беспамятства и всегда готовы были вступить в жаркую схватку со сторонниками армейцев или «Гвардии». Поэтому ничего удивительного не было в том, что Жемчужинка и не пытался возражать.

Он только спросил:

— А как мы назовем наш клуб?

— У меня уже есть название, но нужно будет его утвердить.

— Какое, скажи! — Жемчужинку разбирало любопытство.