Игорь Филиппов - Человек и собака. Взаимная дрессировка

Идём в землянку. Гости, заметив подвешенную у входа добычу, делают круглые глаза: «Вот так да! Как тебе удалось?» Гордо показываю на Вегу: «С таким Мастером по-другому невозможно!» И рассказываю, как собака работает. Удивлённо слушают, открыв рты: никогда не видели раньше работу легавой собаки, только слышали, да не особо верили. После рассказав и пояснений вижу, как меняется их отношение к собаке: с осторожно-прохладного на восхищённо-уважительное.

Совместно обедаем. Виктор поджаривает на сковородке несколько кусков свежей оленины. «Неужели сбраконьерили?» – напрашивается мысль. Виктор улыбается: «Лопарей встретили – они и угостили, а вернее – махнули у них на шило (спирт), была у нас взята бутылочка» . Пока мясо жарится, распространяя по землянке завлекательные ароматы, заставляющие Вегу пускать длинные клейкие слюни, мужики рассказывают про встречу с двумя лопарями, вернее – с саамами: так правильно называется этот северный народ Кольского полуострова. Большинство саамов живёт за границей, в северной Финляндии и Норвегии. Это олений народ, кочующий. «Как только лопари получили бутылку, так тут же и высосали её всю, - заливисто смеётся Виктор, – а потом хрясь на землю и захрапели! Когда проспались, долго пили крепкий чай и жаловались, как им надоедают падлы-браконьеры, стреляя в любое время года их совхозных олеников» . Коля дополняет: «У каждого из них мелкашка для защиты от браконьеров. Так они говорят, да я думаю, просто для пропитания: прямо при нас один из лопарей, далеко увидав сидящую на сопке куропатку, тут же и сбил её метким выстрелом» .

Сытно обедаем, от души набивая желудок вкуснейшей олениной. Веге тоже перепадает прилично. За рассказами обед незаметно переходит в ужин. Распахнутая дверь землянки позволяет видеть дальние сопки, желтеющие березняками. К вечеру холодает. Ночь звёздно-осенняя, но сияния в эту ночь нет. А может, было, да мы не видели: спалось с устатку удивительно сладко…

Рано утром, ещё в темноте, мужики пьют чай, собираются и двигают к городу, оставив в землянке все несъеденные консервы. Мы с Вегой пока остаёмся: надо свалить несколько сухостоин и наколоть дров. Так принято среди охотников и рыбаков. Это – закон!

Часа через два уходим и мы. Прощай, гостеприимное жильё! Спасибо тебе! И пусть не тронет тебя рука нехорошего человека.

Будем держать путь по водораздельным сопкам с курсом на посёлок Щук-озеро, до которого по прямой около пятнадцати километров, а это значит – все двадцать, а то и двадцать пять. Придётся хорошо пошагать, если хотим успеть на вечерний автобус.

Обратная дорога проходит спокойно, размеренно-монотонно. Стараясь не терять высоты, чтобы потом не взбираться с грузом в гору, спускаемся только по необходимости, попутно обследуя лесистые распадки. После двух морозных ночей лист сильно облетел, золотые берёзовые колки поредели и побурели, а редкие осинки выставились покрасоваться оранжево-малиновыми листьями.

Отъевшаяся за вчерашний вечер и хорошо отдохнувшая Вега с привычным профессионализмом обыскивает перспективные места, время от времени делая чёткие работы, из-под которых сбиваю несколько птиц. Примерно в километре от посёлка, уже ступая по торной тропе, удаётся взять из-под собаки удивительную куропатку, гораздо больше весом, чем обычная. Куропатка (не куропач!) тянет на неразлучном безмене почти полтора кило! Явная «работа» тетерева, который создаёт пары и с глухаркой, и даже с рябчихой – вот какой умелец по женской части! Ожидая в течение получаса последнего автобуса, подсчитываем трофеи. Окончательный итог: пятнадцать куропаток и три чирка-трескунка, взятых двадцатью одним патроном. Неплохой результат.

Вспоминаются только две мысли, возникшие тогда в голове и заставившие шевелить мозгами, настроенными поначалу на созерцательное восприятие окружающего мира.

Первая мысль: продолжение обдумывания иллюзорности реальности. И основным доказательством наличия этой самой иллюзорности служит несколько раз проявившееся состояние своеобразного смещения реальности. Ну, к примеру, пять минут назад я перешёл по скользким камням ручей. Однако ощущение этого перехода – как я прыгал с камня на камень с тяжёлым рюкзаком, как, поскользнувшись, чуть не плюхнулся в воду, как переносил Вегу на закорках – настигает меня спустя эти самые пять минут, именно сейчас заставляя по-настоящему пережить переправу… Вот и получается иллюзорность реальности, как не крути! И только когда пропустишь это переживание через себя, реальность становится настоящей.