Ямамото Цунэтомо - Кодекс Бусидо

Об этой истории узнал чиновник из сёгуната, и слугу Мацудайра вызвали к нему для расследования.

– Ты присоединился к своим товарищам в потасовке и тем самым нарушил правительственный указ. Ты ведь не станешь этого оспаривать? – спросили слугу.

– Я человек из провинции, – отвечал тот, – и поэтому мне трудно понять, о чем ваше высочество изволит говорить. Будьте добры, повторите то, что вы только что сказали.

– У тебя что же, нелады со слухом? Я спрашиваю тебя, правда ли, что ты участвовал в резне, нарушив одновременно правительственный указ и закон этой страны?

– Теперь я понял, о чем вы, – отвечал слуга. – Вы говорите, что я нарушил закон и правительственный указ, но, уверяю вас, я этого не делал. Объяснить это я могу тем, что все живые существа дорожат своей жизнью, и это столь же справедливо в отношении людей. Я тоже очень ценю свою жизнь. Однако, когда я услышал, что мои друзья вступили в неравный бой, я подумал, что так сойду с Пути самурая, если сделаю вид, что не услышал этого. Потому я побежал к месту действия. Я смог бы избежать казни, если бы, забыв о стыде, вернулся домой после того, как моих товарищей зарубили, но это стало бы причиной моего отречения от принципов Пути. Чтобы следовать по Пути, нужно отказаться от своей драгоценной жизни. Поэтому, оставаясь верным Пути самурая и соблюдая самурайские заповеди, я без колебаний пренебрег своей жизнью. Прошу вас казнить меня.

Эти слова произвели сильное впечатление на чиновника, и он прекратил разбирательство, сказав господину Мацудайра:

– У вас на службе состоит очень способный самурай, берегите его.

Вот как говорит священник Банкэй: «Не надейся на чужую силу, но полагайся на свою собственную, отрешись от прошлого и будущего и не живи повседневными делами – тогда Великий Путь всегда будет у тебя перед глазами».

Фамильные реликвии господина Сома под названием «Тикэн марокаси» были самыми древними в Японии. Однажды в его имении случился пожар, и дом уже догорал.

– Мне не жалко дома и того, что в нем было, даже если он сгорит дотла, – сказал господин Сома. – Ведь все это можно восстановить. Я сожалею лишь о том, что не могу спасти свои семейные реликвии, которые являются самым ценным сокровищем моего рода.

– Я войду в горящий дом и вынесу реликвии, – отозвался один самурай из числа его слуг.

– Это сделать уже невозможно, потому что дом уже догорает, – сказал господин Сома, и все собравшиеся засмеялись.

Этот человек не отличался ничем особенным и никогда не был особенно полезен хозяину, но его взяли в слуги за то, что он всегда доводил начатое до конца.

– Я никогда не выручал своего хозяина в трудную минуту, – отвечал самурай, – потому что был слишком беззаботен, но за это время я взрастил в себе решимость отдать за него жизнь.

И он прыгнул в пламя.

Когда дом догорел и огонь потух, хозяин сказал:

– Давайте найдем останки этого самурая. Какая жалость, что он погиб!

После поисков его тело обнаружили в одной из комнат, расположенной неподалеку от жилой части дома. Когда его перевернули, из живота побежала кровь. Оказалось, что слуга вскрыл себе живот и положил туда семейные реликвии господина Сома, тем самым спасая их от огня. С тех пор их называли «кровавые реликвии».

Один человек поведал следующее:

– Последователи традиции «И-цзин» допускают одну ошибку. Принято считать, что это – традиция гадания, однако в действительности это не так. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что иероглиф «и» означает не столько «перемены», сколько «изменчивость». Даже если предсказание посулит тебе удачу, стоит тебе сделать что-то не так, и она обернется неудачей. И в то же время, если ты предскажешь себе неудачу, но поступишь правильно в нужный момент, тебе повезет.

Когда Конфуций говорил: «Если я буду трудиться много лет, чтобы постичь одни только законы перемен («и»), я не буду совершать серьезных ошибок», он не имел в виду изучение «И-цзин». Конфуций утверждал, что если человек посвятит много лет изучению изменчивости и правильного поведения на Пути добра, его поступки будут безупречными.

Хирано Гонбэй был одним из Рыцарей семи копий, которые прямым штурмом взяли холм в сражении при Сидзугадакэ. Впоследствии его пригласили стать одним из хатамото [34]господина Иэясу.

Однажды Гонбэя пригласил к себе домой господин Хосокава.

– Ваша смелость, господин Гонбэй, известна во всей Японии, – сказал господин Хосокава. – Стыдно, что такой смелый человек вынужден занимать столь низкую должность. Вы, наверное, хотели бы большего. Если вы станете моим слугой, я пожалую вам половину своего состояния.