Ямамото Цунэтомо - Кодекс Бусидо

1659–1719

Хотя само собой разумеется, что самурай должен всегда почитать Путь самурая, может показаться, что мы все относимся к нему беспечно. Посему, если кто спросит: «В чем заключается истинное значение Пути самурая?», то человека, который сумел бы тут же дать ответ, встретишь редко. Так происходит потому, что ум наш не готов к этому заранее. Из этого и проистекает наше невнимание к Пути.

А сие невнимание – опасно.

Путь самурая сокрыт в смерти. Когда дело доходит до выбора, где третьего не дано, – выбирай смерть не колеблясь. Это – не самое сложное. Будь точен и решителен, ибо говорить, что умереть, не достигнув своей цели, означает умереть недостойно, способны лишь легкомысленные софисты. Под давлением выбора между жизнью и смертью вовсе не обязательно добиваться цели.

Все мы хотим жить. И по большей части мы выбираем для себя лишь то, что нам по душе. Однако продолжать жить, не достигнув своей цели, – это трусость. Это будто идти по тончайшей веревке. Умереть же, не стремясь к цели, – смерть недостойная и признак одержимости. Но в этом нет позора. Такова сама суть Пути самурая. Если готовить себя к этому каждое утро и каждый вечер, то тогда воин сможет жить так, как если бы телом был уже мертв; он через муки достигнет свободы на своем Пути. Всю жизнь он будет чист и непорочен и преуспеет в своем призвании.

Человек сможет стать хорошим слугой тогда, когда поставит искреннее служение своему господину превыше всего в жизни. Такими должны быть лучшие из слуг. Если ты принадлежишь к выдающемуся роду, насчитывающему многие поколения, достаточно преисполниться глубочайшего почтения к своим предкам, отринуть тело свое и душу и посвятить себя своему господину. Еще большей удачей является то, что помимо этого ты обладаешь мудростью и талантом и умеешь ими пользоваться. Но даже человек никчемный и неуклюжий может стать надежным слугой, если только он задастся целью неукоснительно следовать воле своего господина. Наименьшую пользу приносит обладание только лишь мудростью и талантом. По своей природе люди делятся на тех, чья мысль быстра, и тех, кому необходимо отойти от дел и поразмышлять. Таким образом, по сути, если человек проявляет самоотверженность и следует четырем заповедям господина Набэсимы, то мудрость он приобретет независимо от того, какими достоинствами он обладает от природы.

Считается, что можно решить сложнейшие задачи, если предаваться размышлениям о них, однако те, кто склоняются к такой идее, мыслят неверно, что не приведет ни к чему хорошему, потому как всё, чем они занимаются, – это самосозерцание.

Оставить прежние глупые привычки и прийти к самоотверженности сложно. Даже если поначалу ты сдался, сталкиваясь лицом к лицу с делом, укрепи четыре заповеди в своем сердце, забудь себялюбие, и ты приблизишься к идеалу.

Поскольку мы совершаем большинство поступков, полагаясь лишь на свою прозорливость, мы сосредотачиваемся на себе, забываем о разуме, и дела идут не так, так должны были идти. Как уже было замечено, это свидетельствует о слабости, недалекости и отсутствии способностей. Когда человек не пользуется своим разумом, ему должно советоваться с кем-либо, кто обладает здравым смыслом. Советчик продвинется далее на своем Пути, когда примет решение бескорыстно и искренне, потому как не будет лично заинтересован в этом деле. Разум такого человека напоминает огромное дерево со множеством корней. Разум же одного человека напоминает лишь воткнутый в землю прут.

Мы изучаем слова и поступки людей древности для того, чтобы вверить себя их мудрости и отказаться от себялюбия. Когда мы перестаем мыслить себя центром сущего, следуя советам древних, и обращаемся за советом к другим, дела пойдут хорошо и не потерпят краха. Лорд Кацусигэ обращался к мудрости лорда Наосигэ, как упоминается в «Оханасикикигаки» [1]. Мы должны быть благодарны ему за сие наставление. Более того, был такой человек, слугами которому были его младшие братья, сопровождавшие его каждый раз, когда он ездил в провинции Эдо или Камигата. Поскольку он советовался с ними как о делах личных, так и о государственных, считалось, что ему не изменяла удача.