Стивен Камарата - Воспитание без шаблонов - Научитесь слышать своего ребенка

После того как Векслер, Лейтер и другие разработали методы оценки низковербальных или невербальных аспектов интеллекта, «критерии» интеллекта стали включать в себя еще больше пунктов [130]. Например, «кристаллизовавшиеся знания» – это возможность извлекать из памяти факты (как в викторинах) и «подвижные рассуждения», а также способность применять эти навыки и собственный опыт в ситуациях, где решение задач также является фактором интеллекта [131]. Считается, что интеллект зависит не только от «запасов» знаний (выученных и хранящихся в долгосрочной памяти фактов), но и от способности гибко пользоваться этими знаниями при решении разных задач.

Открытие того, что интеллект включает в себя множество способностей, а не является отдельно взятым, единым навыком, способствовало дальнейшему развитию когнитивных моделей и тестов для оценки этих способностей. Авторы этих тестов искали пути минимизировать предвзятость экспертов, проводящих тесты: из-за этого, как выяснилось, оценки понижались. В своем классическом труде 1904 года, озаглавленном «Общий интеллект, объективно определенный и измеренный» (General Intelligence, Objectively Determined and Measured), британский психолог Чарльз Спирмен доказывал, что человеческий ум можно измерять методом статистического и математического анализа. В 1949 году другой британский психолог, Рэймонд Кэттелл, вместе со своей женой Карен (она основала Институт личности и тестирования способностей при Иллинойсском университете) начал расширять подход Спирмена, применяя математический анализ. При этом Кэттелл не обращал внимания на способности, которые не свидетельствуют напрямую об интеллекте – например, способность к рисованию.

Однако, несмотря на работу Кэттелла, задания на рисование десятки лет продолжали включать в тесты на интеллект. В конце 1970-х годов, когда я учился в колледже и работал в Объединенном центре церебрального паралича в Сан-Диего, меня учили проводить и оценивать тест, в котором было задание на рисование, и уже тогда я скептически относился к его точности. В этом задании ребенка просили изобразить на бумаге человека. Затем работа оценивалась по тому, были ли нарисованы пальцы, черты лица и прочие подробности. Чем больше подробностей, тем выше была оценка IQ [132]. Мой скептицизм (и понимание того, как субъективная оценка человека, проводящего тестирование, может повлиять на количество баллов) только усилился, когда мне поручили поработать с одним пациентом.

В его медицинской карте сообщалось, что он страдает серьезной умственной отсталостью, то есть очень медленно учится и имеет ограниченные умственные способности. Из-за церебрального паралича он практически не мог говорить, и я попытался использовать для общения с ним доску для рисования. И тут выяснилось, что он умеет читать! Я принес ему печатную машинку, потому что нажимать на клавиши ему было легче, чем писать рукой. Оказалось, что мой пациент может печатать короткие предложения, точно описывающие, что он делал в течение дня, что ел и т. д. Поскольку он мог делать намного больше других пациентов, которые также считались умственно отсталыми, я выяснил, как тестировался его интеллект. Оказалось, что ему давали тест Гудинаф «Нарисуй человека» [133], а он смог изобразить только человечка из палочек.

Надеюсь, любому из вас понятно, что оценивать интеллект человека, страдающего церебральным параличом, с помощью задания на рисование просто глупо. Скольким бы вещам смог научиться этот молодой человек, если бы те, кто его учили, понимали: этот парень гораздо умнее, чем показывает тест. И хотя данный пример – вопиющий случай получения неверной информации в результате теста, он характерен для тестирования детей в целом: субъективная оценка качества рисунка приравнивается к оценке интеллекта. А потом эта оценка, полученная в ходе сомнительного задания, влияет на мнение других людей (например, учителей) о потенциале ребенка. Требовался более научный метод определения интеллекта, потому что, несмотря на превосходную работу Кэттелла, в проведении и интерпретации тестов IQ были вопиющие ошибки.

Позже Джон Хорн и Джон Кэрролл расширили работу Кэттелла. Они провели анализ исследований интеллекта и разработали новую модель тестов, которые охватывали всю ширину и глубину интеллектуальных способностей. Эта модель называется теорией интеллекта СНС – по именам ее авторов, Кэттелла, Хорна и Кэрролла (Cattell, Horn, Carroll). Сегодня многие психологи и специалисты в области образования и детского развития опираются на эту теорию: ведь интеллект состоит из множества факторов, которые, в свою очередь, включают ряд «узких способностей», каждая из которых – часть общего интеллекта [134].