Шарон Ротбард - Белый город, Черный город. Архитектура и война в Тель-Авиве и Яффе

Неизвестно, сколько палестинцев, если таковые имелись вообще, были знакомы с публицистическим творчеством Бен-Гуриона, но из беседы Бреннера с молодым человеком в саду становится понятно, что подобные идеи – вроде мысли о происхождении феллахов, изложенные арабоязычным евреем вроде Ицхака Бен-Цви, – могли довольно легко распространиться среди феллахов. Более того, нетрудно представить, в какой степени предложения Бен-Гуриона могли повлиять на местное арабское общество, особенно в таких районах, как Яффа, где из-за успешной торговли цитрусовыми классовые различия были очень четкими. Ответ состоятельных, высших эшелонов был бы недвусмысленным: любая попытка левых сионистских партий поднять феллахов на борьбу и устроить социалистическую революцию воспринималась бы ими как угроза их образу жизни и безопасности.

Чем Бреннер был готов пожертвовать: сионистской политикой колонизации или социалистической политикой аграрной революции? Нам не суждено об этом узнать. Но судя по тому, что он отзывался об арабском землевладельце как об «одном из этих поляков Востока» и огорчался, оттого что не сумел объясниться со своим арабским соседом, можно предположить, что выбор его был бы неожиданным для многих. К сожалению, всего через несколько дней конфликт из области идей перешел в реальность. В канун 1 мая 1921 года – в день ежегодной демонстрации в честь Праздника солидарности трудящихся, совпавшего в тот год с последним днем еврейской Пасхи, – некая арабская женщина постучала в дверь Красного дома, где жила семья Яцкар. Она искала пропавшего ребенка. Бреннер открыл ей дверь. Как позднее сообщалось, он был глубоко потрясен ее горем и у него возникло дурное предчувствие. Связав в уме историю пропавшего ребенка с взрывной комбинацией пасхального разгулья и грядущей первомайской демонстрации, Бреннер умолял своих друзей не ходить на марш, поскольку предвидел беспорядки.

На следующий день на первомайской демонстрации в Яффе между двумя фракциями еврейской социалистической партии разгорелась ссора. Очень скоро перебранка переросла в настоящее побоище. Поскольку все последние годы в городе чувствовалось напряжение и существовали определенные трения, достаточно было одной искры, чтобы ситуация вышла из-под контроля. Арабские прохожие, приняв потасовку за еврейское нападение, учинили погром, ополчившись на тех, кого они считали своими обидчиками. Некоторые очевидцы этой стычки обвиняли местных полицейских в том, что те подлили масла в огонь, начав стрелять по еврейским демонстрантам [135]. Беспорядки вскоре захлестнули общежитие для иммигрантов при Сионистском конгрессе, а затем, как пожар, распространились по округе. На следующий день волнения охватили окраины и вышли за пределы города. Вспышка недовольства докатилась и до Абу-Кабира, где проходили похороны ребенка, чье тело было наконец обнаружено: траурная процессия на местное кладбище обернулась кровавой расправой с обитателями Красного дома [136]. Попытки спасти жителей оказались успешными лишь наполовину: вовремя эвакуировать в Тель-Авив удалось только женщин и детей. Иосиф Хаим Бреннер, Иегуда Яцкар и его сын Авраам, Цви Гугиг, Йосеф Луидор, Цви Шац и двое еврейских фермеров из Нес-Ционы были убиты. Согласно предварительному докладу, переданному британскими властями в Лигу Наций, за два дня волнений погибли 88 человек и 238 получили ранения, а бóльшая часть зданий Яффы оказалась повреждена [137].

Ил. 42. Беспорядки 1 мая 1921 года: фотография убитого Иосифа Хаима Бреннера из книги «Избранные воспоминания», опубликованной его другом Мордехаем Кушниром.

Из-за вспышек арабского насилия еврейскую общину в Палестине захлестнула волна страха, однако у этих событий была своя предыстория. Сразу же после Первой мировой войны еврейские иммигранты буквально наводнили Яффу. Большинство вновь прибывших были людьми несемейными и приехали сюда не доживать свой век. Они представляли собой очень узкую возрастную группу, состоящую в основном из молодых мужчин, которые потянулись в Израиль один за другим, точно на модный курорт. Они хлебнули горя в России и Восточной Европе, а теперь оказались в Палестине, где их ждали новые испытания. В течение года в Яффу прибыли десять тысяч недовольных энергичных юнцов-идеалистов, образовав в городе целый квартал и изменив визуальный, социальный и политический ландшафт. Даже без водки они были способны посеять смуту и нарушить существующий порядок. Сегодня нетрудно представить себе последствия – просто вообразим музыкальный фестиваль в центре Газы. Своего рода «Зажечь в Касбе».