Джессика Ву - Диета красоты. Система питания голливудских звезд

Это может показаться достаточно странным, учитывая то, что диета с высоким содержанием жиров повышает риск возникновения сердечных заболеваний, что потребление большого количества листовых овощей может снизить уровень холестерина и что, изменив свое питание, можно сократить риск возникновения раковых заболеваний.

Мы знаем, что то, что мы едим, влияет на все органы нашего тела, но до сих пор нет единого медицинского мнения относительно того, что еда влияет и на нашу кожу.

Мама частенько готовила соевое молоко. Раз в неделю – каждую неделю – всю ночь она вымачивала соевые бобы. А на следующее утро мы с сестрами просыпались от оглушительного звука блендера. Потом, чтобы процедить молоко, мама брала марлю. Казалось, это была неимоверная работа, и все ради того, чтобы чем-то залить шоколадные подушечки на завтрак, которые нам с сестрами позволялось есть в редких случаях вместо каши и соленых огурцов. Но чтобы в детстве у нас в холодильнике стояло обычное молоко, такого не было никогда.

Ужин в нашем доме был традиционно китайским: небольшая ложка коричневого риса, жареные овощи, немного мяса или рыбы, хотя гораздо чаще это был соевый творог. При первом моем походе в ресторан с друзьями я никак не могла понять, почему все солят еду, даже не попробовав ее. (В моей семье было не принято солить блюда за столом.) Вскоре я поняла, что мне нравится зависать у лучшей подружки, потому что в ее доме мама хранила все сладости в одной большой коробке – огромные сникерсы и плитки шоколада – прямо на кухонном столе. (Дома, если хочется перекусить, можно было взять только фрукты.) Чем больше я понимала, что ели все вокруг, тем больше я осознавала, сколько же я теряю. Казалось, что дома у меня достаточно ограниченный список блюд, в то время как весь внешний мир был похож на шведский стол со сладостями и солененькими снэками. Знали бы вы, как я баловала себя.

В младших классах я начала покупать ланчи в автомате, который находился прямо в женской раздевалке. Больше всего я любила буррито с бобами. Днем, после урока физкультуры, я возвращалась к автомату и брала себе кукурузные пончики, упаковку соленых сушек или сладкую плитку. К старшим классам я уже каждый день ходила в «Макдоналдс» за клубничным молочным коктейлем и картошкой фри. Я была недостаточно крута, чтобы сидеть со звездными детишками внутри кафе, поэтому всегда подъезжала к окошку «Мак-авто» на своем подержанном хэтчбеке Honda. (И по сей день я не могу есть в ресторане в одиночестве. Если я сижу в кафе одна, я сразу же краснею от смущения.) Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что еда была своего рода протестом с моей стороны против культуры, которая сделала меня «другой». И все это время я боролась со своей кожей, которая разрушала мою самооценку.

В каком-то смысле я была идеальным кандидатом в медицинскую школу (кстати, я была настоящей зубрилой). С другой стороны, я действительно не подходила. (Частенько в своих учебниках по медицине я, например, прятала вырезки из журнала Vogue . Я увлекалась одеждой, а в Гарварде в чтении модных журналов не было ничего крутого.) Кроме того, в Бостоне пренебрежительно относились к косметической дерматологии – она не могла быть центром внимания «серьезных» студентов. Когда одному из своих научных руководителей я рассказала о своем желании стать дерматологом и вернуться по окончании университета на Западное побережье, он сказал – мне до сих пор не верится, – что я растеряю свое образование. С гарвардской степенью я могла заняться чем угодно. Почему я хочу быть дерматологом в этом забытом учеными Лос-Анджелесе? Я могла бы построить великолепную карьеру, делая операции на мозге, трансплантируя органы или излечивая рак!