Генри Лодж - Моложе с каждым годом. Как дожить до 100 лет бодрым, здоровым и счастливым

Телевидение и наше к нему отношение немного напоминает мне эксперимент, в котором детеныша шимпанзе помещали в клетку с зашитыми в подушку часами и смотрели, что он будет делать. И бедный малыш дни напролет прижимал к себе эту подушку, потому что слышал в ней биение «сердца» и думал, что это его мама. И потому, что он был так страшно одинок. Мы смотрим за жизнью героев сериалов точно так же, как этот шимпанзе с часами в подушке. Если задуматься об этом, действительно хочется плакать.

Ладно, хватит душещипательных историй; давайте лучше разберемся, что делать. Что ж, надо самим строить собственную жизнь. Не важно, насколько это трудно. Здесь нет общих рецептов, очевидных путей решения. Их просто не может быть. Так что все, что мы можем вам предложить, – несколько примеров того, как поступали другие люди, несколько общих идей и, может быть, несколько практических рекомендаций. Здесь мы с Гарри далеко не такие доки, как в вопросах физкультуры и питания. И не потому, что это менее важно. Как раз наоборот. Просто найти здесь ответы гораздо сложнее. Единственное, что мы можем сказать всем и каждому наверняка: старайтесь. Тянитесь к людям и держитесь за эти связи изо всех сил. Любите их так, как только можете, и получайте от них столько любви, сколько можете добиться. Постоянно. Потому что нет ничего в этой жизни важнее. И если вас осенит какая-нибудь гениальная идея, обязательно поделитесь ей с нами на www.youngernextyear.com. Мы обязательно расскажем о ней всем остальным.

Одно из самых популярных решений, о которых мы слышали – и которое, как мы поняли, на самом деле мало кому подходит, – это вообще не бросать работу. Если работа – главное в современной жизни, может быть, действительно не стоит с ней расставаться? Тем более что никто не станет отрицать, что работа по любому графику, даже нерегулярная, способна принести огромное удовлетворение даже очень старому человеку. Кажется, каждый, кто выбрал такой вариант, доволен им. Ну может быть, не каждый, но подавляющее большинство – точно. При этом, кажется, не важно, что именно это за работа. Недавно мы пошли в ресторан, куда я хожу всю жизнь. Я поздоровался с Джимми, барменом, которого знаю вот уже двадцать лет. Сейчас ему слегка за семьдесят. Я рассказывал ему о книге и заметил, что он прекрасно выглядит и, по всей видимости, чувствует себя. Не дожидаясь моего вопроса, он сам в ответ на это замечание сказал: «Это все работа. Я даже не сомневаюсь. Я просто прихожу сюда три раза в неделю, хотя не должен этого делать, и это дает мне силы».

Уже не помню точно, где – кажется, в «60 минутах» – я видел сюжет о фабрике, где стали брать на работу пожилых людей. В том числе действительно очень пожилых. В выигрыше в итоге оказались и работодатели, и работники. Тест на пригодность к работе был очень прост: если человек мог подняться по ступенькам лестницы, значит, он мог и работать. На мой взгляд, администрация этой фабрики – настоящие гении, и их пример достоин подражания.

О том же самом говорил мне и человек, род деятельности которого совершенно иной. Начальник моей адвокатской конторы, который не переставал радовать меня на протяжении сорока лет, до сих пор остается сгустком энергии, интереса и веселья, хотя сейчас ему уже девяносто четыре. Услышав о нашем проекте, он тоже сказал, не дожидаясь никаких вопросов: «Работа! Это главное. Надо работать или умрешь. Я ушел на пенсию в семьдесят, но я нашел, чем заняться. Это тот проект по охране природы [процесс против предприятий, загрязняющих Гудзон], моя маленькая библиотека [поиск средств, планирование и организация работ по постройке публичной библиотеки] и прочее. Все это дает мне силы жить. Это и еще лодка. А тут, кстати, есть и твоя заслуга. Ты не представляешь, как она много для меня значит».

С лодкой была замечательная история. Мой начальник очень любил ходить под парусом, но на девятом десятке все-таки решил продать свою лодку. Ему казалось, что для него это уже слишком. «Знаешь, – говорил он, – а вдруг я не справлюсь с воротом, поскользнусь и грохнусь за борт?» Я немножко помолчал и спросил: «И что?» Он долго смеялся. И не продал лодку. И до сих пор продолжает очень часто выходить на ней в море под парусом.

Ему девяносто четыре года, он каждый день занимается физкультурой, ведет общественные процессы, но очень увлеченный и радостный человек… и он не боится. В прошлом году он едва не умер от какого-то сердечного заболевания. Я спросил его, было ли ему страшно? Он поразмыслил секунду над моим вопросом, потом ответил: «На самом деле нет. Конечно, я был озабочен , но, как ни странно, особенно страшно мне не было. – Он пожал плечами. – Это было как-то… нормально. В этом не было ничего удивительного. Просто… не знаю, я не слишком много об этом раздумывал». Чуть позже, в конце нашего разговора, он сказал: «Обязательно расскажи о работе. Я понимаю, что мы с тобой спецы по физкультуре, но работа, дело – вот что самое главное!»