Юлия Прим - Replay

Когда я успела запомнить его в мельчайших деталях? Так, что по памяти, имея подобный талант, легко могла бы написать точный портрет… Зачем я позволяю ему бессовестно вторгаться в мои мысли? Захватывать сознание неразбавленной горечью, злостью. Неутолимым желанием высказать всё, что я чувствую. Сковывать тело яростью и, одновременно, страхом, подгибающим колени в ощущении его присутствия рядом. Наверное, всему можно найти оправдание. Особенно тому, чего не понимаешь, боишься. От чего отчаянно бежишь.

Похоже в моем случае это фактор самозащиты. Проще думать о нём, забивая дыры мыслями о самодовольном идиоте, возомнившем себя центром вселенной, чем о событиях минувшего дня.

Чёрт! Кусаю губы, ощущая свою вину. Не так в подобной ситуации должна вести себя примерная дочь.

– Прости меня, папуль, – шепчу одними губами, оказавшись на улице. Облегченно выдыхаю, понимая, что Павел отстал и не способен разглядеть безумия, охватывающего меня с головой.

– Куда теперь? – дождавшись своего спутника, уточняю нейтрально.

– Совещание акционеров. После мне необходимо уладить всё с погребением… Тебе лучше вернуться домой. Бледная, точно смерть, – резко заминается, видно осознав нелепость сравнения. Поспешно извиняется, заключая:

– Похороны завтра…

Стискиваю зубы до боли, не зная, что на это сказать, жалобно произнося:

– Отвезите меня к театру. Заберу машину и поеду в больницу.

– К Марине не пускают, – с сожалением во взгляде проговаривает медленно, точно боясь ранить словами. – Не стоит тебе садиться за руль. Я попрошу водителя пригнать машину к дому.

Молча заводит мотор, двигаясь в противоположную фабрике сторону. С минуту сижу, задумавшись. Может, стоит его развернуть, появившись на собрании? Ведь в ближайшее время мне тоже придётся его посещать… А если… Баженов будет там? Обязан быть. Следовательно, мне стоит держаться подальше. Нельзя портить репутацию отца, а за свои слова и поступки, под этим язвительным взглядом, сейчас я вовсе не могу отвечать.

Павел доставил меня до больницы в кротчайшие минуты. Его сосредоточенность на деле и, не подвластность эмоциям, поражали. Ранее мне не приходилось видеть его таким. Привычный милый толстячок, с лукавой улыбкой чеширского кота, канул в прошлое. Предо мной оказался сильный мужчина, способный взять на себя мои неприятности. (Отвратительное слово в этой ситуации, но…). Он отъезжал, а я, отвернувшись к шлагбауму, вновь расплакалась, видя в его поведении своего отца.

Как и предполагал Павел, в палату меня не пустили, сославшись на внутренние правила поведения в отделении реанимации. Приткнувшись в угол у двери, исходя внутренней дрожью, я изредка отвечала на вопросы появляющегося в поле зрения медперсонала. Тихо плакала и чего-то ждала.

Не знаю, сколько времени просидела, молча перебирая в памяти моменты прошлой жизни. Казало бы недавние события, минувшие, по ощущению, слишком давно. На меня всё реже обращали внимание. Будто мне удалось слиться с безликой серостью больничного коридора. Не выделяться на фоне редко стоящих лавочек и многочисленных закрытых дверей.

– Вам нет смысла изводить себя, – послышалось сбоку.

Плавно поворачиваю голову, замечая материализовавшегося ниоткуда врача.

– Езжайте домой.

– Позвольте мне… хотя бы взглянуть на неё… Пожалуйста, – произношу на выдохе, заливая ворот рубашки слезами.

– Не положено, – отвечает с долей сочувствия.

– Пожалуйста, – вторю, поднимаясь с холодного пола. – Скажите сколько… Я заплачу…

Поджимаю губы, видя его искривившееся лицо.

– Ваш знакомый внёс достаточную сумму на счёт клиники, для проведения должного лечения.

– Когда ей станет лучше?

– Это сложный вопрос. Мы делаем для этого всё возможное.

– А…, – замолкаю, слыша слегка приглушенное:

– Приходите завтра вечером. В восемь пересменка. У меня ночное дежурство. Вне лишних глаз я вас проведу.

– Спасибо, Максим Сергеевич, – проговариваю имя, значившееся на его бейджике. Фамилию я, увы, не успела запомнить. Сложная. Толи литовская, толи польская… Благодарю, улыбаясь в ответ, наблюдая как он поворачивается в сторону двери.

Бреду в сторону выхода, смотря себе под ноги, по пути вызывая такси. Ждать его приходится совсем не долго. А на улице, между тем, солнечная погода сменяется накрапывающим мелким дождем. Вызывающим ещё большую грусть и тоску.

Прошу водителя остановить возле отделения банка, для снятия наличности со своего счета. По заверению Павла, в ближайшие дни мне понадобится значительная сумма, а я и понятия не имею чем располагаю в данный момент. Расходы контролировал отец. Пополняя счёт, избавляя меня от необходимости заботиться о деньгах. Теперь все изменилось. Придётся надеяться лишь на себя… Нельзя настолько сильно обременять Павла. Он и так делает слишком многое, а у него дети, жена…