Александръ Дунаенко - Тюльпаны

Наконец, с квартирой всё решилось. Можно было ехать.

Но прежде, конечно, нужно было попрощаться со своими девчонками, друзьями.

В облаке приятных запахов и в модненьком платьице прилетела Ирка. Вообще все её называли Ирина Борисовна, потому что Ирка преподавала в пединституте зарубежную литературу. Она охотно ко мне забегала. У Ирки к интимным отношениям подход был весьма демократический: красивых женщин на свете не так уж много, поэтому они должны мужчинам давать возможность этой красоты хотя бы испробовать. Она, и правда, была довольно красивой. Хоть и небольшого росточка, но всё в пропорциях. И ещё грудь четвёртого размера. Чем Ирка весьма гордилась.

Иркиной красотой пользовался, сколько хотел, её муж. Ну и – все другие мужчины, которых она для того находила достойными.

Ну, к примеру, я…

Ирка выпила пару бокалов «Абрау-Дюрсо», закусила «Рафаэллой». Лежала у меня между ног, положив голову мне на бедро, как раз напротив… С ним, уже обессилевшим, играла.

– Ну, ты, всё-таки, Веничка, фрукт!.. Помнишь, названивал мне, а я не брала трубку? У нас как раз на кафедре было совещание, а тут ты… И звонки такие непристойные, нетерпеливые. Я ещё и номера не увидела, уже догадалась, что это ты. Мой сотовый, как будто эрекцией налился, весь дрожал, как будто домогался… Я его выключала, а он опять…

– Он у тебя установлен был на виброзвонок, потому и дрожал.

– Нет, ну, всё равно – он же прямо у меня в руках вставал!..

– Зато теперь – видишь, какой смирненький твой любимчик!..

– Я же старалась… Ты будешь к нам приезжать?…

– Не знаю. Нужно вначале уехать… Слушай, Ир! Там у вас новых студентов набрали. И поступила на филфак Леся Грай. Ты пригляди за ней. Если что – помоги, ладно?

– Без проблем. А что это за Леся? – Ирина Борисовна оживилась: – Это наш котик себе ещё где-то пригрел милого котёночка?…

Да, ладно! Всё равно ты хороший. Помогу, конечно.

Мы на прощание расцеловались. Ирка облачилась с ног до головы в своё модное и красивое. Упрятала в узорчатый лифчик предметы своей гордости. В пакет милой своей женщине я положил ещё одного «Дюрсо» с «Рафаэллой».

Потом пришла Заринка.

На табуреточке, конечно – «Рафаэлло», «Абрау-Дюрсо». И – коньяк, «Белый аист» – это для меня.

Привычный, жаркий, яркий секс. Два раза схватывала меня Заринка оргастической манжеткой. Случалось это не всегда, но встреча была прощальная, с горчинкой.

Наверное, я её тоже немножко любил. Худенькая, стройненькая восточная красавица. Наши с ней встречи всегда проходили с сумасшедшинкой. Со стонами, криками, царапаниями потолка, простыней и стенок.

У Саримы был какой-то свой маленький бизнес, но я об этом её особенно не расспрашивал. Мы вообще с ней разговаривали мало. Всё время наших с ней встреч было от начала и до конца заполнено ласками и безумствами. Говорить было некогда. Сарима возбуждала во мне непрерывное желание, которое после её ухода ещё долго меня не отпускало.

И вот мы с ней сидим в кровати, отдыхаем. Короткая минута передышки. Сарима просит меня налить ей в рюмку коньяку. Потом подбирает с постели использованный презерватив, внимательно его, висящего в пальцах, осматривает. Чуть ли не на четверть он заполнен спермой. Девушка подносит его к рюмке с коньяком, выливает туда киселистое содержимое презерватива.

Размешивает палочкой для коктейля.

Потом поднимает рюмку, рассматривает её на просвет: – Ну, вот и всё, Веничка! Счастливого тебе пути! Кутты болсын… Пусть у тебя в твоей новой стране будут хорошие женщины.

И чтобы ты, наконец, нашёл себе такую, на которой захотел бы жениться!..

И Сарима выпила рюмку. И не закусывала. Оставляя ещё на какое-то время привкус молдавского коньяка и капли моей выплеснутой жизни.

И тут…

Не знаю, как это случилось… Не знаю…

Возле нас, прямо у кровати, вдруг оказалась… Леся… Со своими молодыми и красивыми ногами, длинными волосами и… остановившимся взглядом…

– Я… флешку… хотела… занести… – совсем без выражения и почти без звука проговорила Леся.

У неё были такие глаза!..

Ну, да, со мной была Сарима. В моей рубашке. В стрингах. Хотя, нет, стринги валялись посреди комнаты…

Но, что? Леся не видела полуобнажённых женщин?…

А Леся, будто бы вообще уже ничего не видела.

Ни меня, ни Саримки. Ни «Абрау-Дюрсо» с «Рафаэллой».

Да…

Это твоя первая любовь, Леся…

Полный пакет…

Девушка повернулась и, словно бы наощупь, как слепая, пошла к двери. И – ушла. Тихо, беззвучно, как будто её и не было…