Александръ Дунаенко - Тюльпаны

Ну, ладно. Хорошо мне было с Лесей, но не настолько, чтобы отношения с ней заслонили от меня весь остальной мир.

Для Леси как-то всё было просто. Она ни о чём меня особо не расспрашивала. Но многое казалось ей определённым и ясным по умолчанию.

Раз у нас произошло такое знаковое, эпохальное событие, как кровать, раз у нас с каждым днём всё интереснее и разнообразнее – значит всё у нас уже расписано до самой смерти, которая только одна разлучит нас.

Когда я лежал с Лесей в своей пустой квартире, освободившись от семени, расслабленный и тихий, Леся рассказывала мне о наших с ней планах на будущее. Смеялась, рисовала пальчиком узоры на моём животе.

Часто это приводило к новым любовным безумствам.

От Леси я ничего не скрывал. Я говорил ей, что собираюсь уезжать из страны насовсем. Что до отъезда у меня остались считанные недели. А, может, и – дни. Как сложится с квартирой.

Но каждый из нас слышит от другого то, что хочет услышать.

Леся запоминала все мои ласковые слова, которые обязательны в отношениях с прекрасным полом и пропускала мимо ушей всё то, что, как ей казалось, не имело к нам никакого отношения.

Однажды, вытирая платочком после меня свои губки, она сказала, что её мама уже в курсе про нашу любовь. Что мама обрадовалась, но предупредила дочку, что она должна быть осторожной. Что не нужно торопиться вступать во взрослые отношения, нужно хорошо узнать друг друга.

Что неплохо бы им с отцом на меня посмотреть…

– Как ты думаешь, спросила Леся, – мы с тобой можем зайти к нам в эту субботу?…

Я подумал: – ничевосебе… В эту субботу? К папе с мамой? С тортом? В чистых чёрных ботинках и при галстуке?…

Что? Леся так ничего до сих пор и не понимает?

Не собираюсь я с ней жить, не собираюсь связывать с ней судьбу. Я не люблю её. Я собираюсь навсегда уехать из страны и обрываю все концы. Мне никто! никто! не нужен!..

Ну, целовались. Ну, кровать. Ну, в первый раз. И – всё. У всех девчонок рано или поздно в первый раз случается кровать – и, что? Все они за своего первого выходят замуж? Кто вышел за первого? – поднимите руки! А кто с ним, с первым, дожил до старости?

Ну, конечно, разрыв, разлука – это всегда больно. Но на то она и жизнь. Только созрел для половой жизни – тут они и пошли – разрывы. Разлуки. Измены. Признания. Счастье. Трагедии.

Я это всё пережил, я знаю.

И никто из девчонок не умирал, после того, как их бросал первый, потом второй, потом третий. Или – когда уходили, когда бросали они. Это всё нужно просто пережить.

На то она и молодость, чтобы раны, даже самые глубокие, заживали.

У молодых для этого хорошая свёртываемость крови.

А у девчонок с заживляемостью ещё проще, чем у нас, мужчин.

Как бы они там за свою первую-третью любовь ни переживали, но вся эта шелуха отлетает на задний план при появлении ребёнка. Вот оно, настоящее в жизни! Вот – ради чего нужно жить. Вот она – и радость женщины на каждый день, и её счастье.

Тут даже и не особо важно, кто отец. Хоть из пробирки. Посмотрите на улицы: дети – они все красивые.

А любовь… Да, это хорошо. Даже очень хорошо…

Когда ребёнка делаешь.

Для того, чтобы его сделать…

Да, нет никакой разницы, кто будет отцом.

Кто рядом, кто живёт поблизости, тот и единственный в мире и самый лучший. Природа специально молодых так накачивает гормонами, чтобы они друг к другу не шибко приглядывались, не крутили носом. Скорее делали детей.

Проходят после женитьбы годы, и вдруг выясняется, что не совпадают взгляды, интеллекты, характеры.

Вдруг обнаруживается… сексуальная несовместимость…

А, куда вы раньше смотрели?

Я всё это думал, глядя на голенькую и счастливую Лесю. Но так всё прямо ей сказать, высыпать на неё весь этот кошмар, что у меня в голове?…

Как ей сказать? Как? Что всё проходит? Что нужно радоваться тому хорошему, что уже случилась и не страдать по тому, чего никогда уже не сможет произойти?…

И – всему своё время.

«Время обнимать, и время уклоняться от объятий…».

Вот у меня сейчас – такое время.

«И нет ничего нового под солнцем…»…

Я сказал, я несколько раз повторил, что – уезжаю. Я повторил это ещё столько раз, чтобы Леся остановилась в своём безоблачном счастливом состоянии. Чтобы ей захотелось вдруг надеть трусы, лифчик и уже так посидеть со мной. Молча. Глядя на пустые стены, на окна без занавесок.

Потом так же тихо собраться совсем, взять в руки сумочку и уйти.

Леся умная.

Она всё поняла…

На кровати остался Лесин крестик. Соскользнул как-то…