Таша Строганова - Компромисс

Ухватив Лешку за бедра покрепче, он чуть развел ягодицы в стороны и толкнулся вперед, проехавшись между ними, получив в ответ рваный вздох.

Да, горело и зудело у обоих уже знатно.

Головка с трудом толкнулась внутрь. Все-таки почти насухую. Максим добавил еще слюны, пошло легче.

Лешка дрожал под ним, дыша громко и с хрипом. Он постанывал, пока член, сантиметр за сантиметром, буквально втискивался внутрь.

Максим оперся одной рукой о стол, вгоняя его до конца. До звонкого шлепка яйцами по коже. До гортанного вскрика Лешки.

Как же, блядь, это было хорошо.

А потом он просто начал двигаться. Ничего нового, ничего необычного. Старые как мир движения. Вперед-назад.

Под скрип деревянного стола, под звон почти летающих по скатерти тарелок с вилками, под стоны и хрипы Лешки.

В какой-то момент стало слишком горячо, слишком туго. Максим на секунду прикрыл глаза, перед которыми потемнело. Капля пота с его лба упала Лешке на спину. И разве что не испарилась с шипением, таким горячим был Орлов. Раскаленным буквально.

Максим провел ладонью по его спине, зарылся пальцами в волосы и потянул на себя, заставляя поднять голову.

Руки тряслись, он весь трясся от накатывающего удовольствия, от раздирающей на части, чуть неуместной сейчас, нежности.

– Давай, – попросил еле слышно Орлов, и все.

Сорвало последние тормоза.

Максим до синяков стиснул рукой его бедро, второй цепляясь за волосы, и трахал. Трахал, что есть силы. Пока хватало дыхания, пока еще мог оставаться в сознании.

А потом все. Темнота.

Оргазм накрыл внезапно и оглушающе. Только кровь громко бухала где-то в ушах.

Они еще несколько минут приходили в себя, лежа на столе. Потом Лешка завозился и недовольно проворчал:

– Слезь, бугай. Слезь, блядь, – добавил он, когда Фадеев никак не отреагировал.

Кое-как собрав себя в кучу, Максим с трудом отлепился от Орлова и подтянул свои шорты. Похуй, в душ перед сном сходят. Лешка тоже наплевал на все и просто оделся. Не привыкать ему ходить с задницей, полной спермы. Потому что порой им могло приспичить совсем в уж неподходящих местах.

– Кобель озабоченный, – продолжал бухтеть Лешка, дрожащими руками поправляя скатерть и ебаные мамины тарелки. – Все остыло. Снова греть теперь.

Максим лишь посмеивался, наблюдая за ним. Его отпустило. Напряжение этого вечера, дурных мыслей и чудом прошедшего мимо несчастья наконец ушло.

Он снова обнял Лешку со спины, на этот раз куда мягче и нежнее. Просто наслаждаясь теплом родного тела. И стараясь не мешать, пока тот опять ставил еду в микроволновку, заправлял салат и наливал им чай.

– Пусти, дурак, – Лешка попытался вывернуться, чтобы повернуться к столу. Но лишь оказался лицом к лицу с Максимом.

Тот улыбнулся, обхватил его лицо ладонями и поцеловал. Долго, медленно и со всей той нежностью, которая так и разрывала, заставляя трястись при одной только мысли, что что-то могло их разлучить.

– Я тоже тебя люблю, Фадеев, – сверкая счастливыми глазами, сказал смущенный Лешка, вывернувшись наконец из объятий. – Давай уже ужинать.

***

Они валялись на диване перед телевизором, лениво обнимаясь.

В комнате не горел свет, только мерцание от экрана чуть освещало на пару метров вокруг. Максим перебирал Лешкины волосы, пытаясь разобраться в хитросплетениях сюжета очередного фильма Нолана.

Лешка любил такое кино, а сам Фадеев как-то больше тяготел к чему-нибудь старому, советскому. За что Орлов его постоянно дразнил.

– У тебя когда отпуск? – спросил Лешка, не отрывая глаз от экрана.

– А? – Максим с недоумением посмотрел на него, потом тряхнул головой. – А то ты не знаешь. В июле уже только.

– Ладно, – Орлов немного повозился, устраиваясь удобнее и снова замолчал.

Но хватило его минут на десять, не больше.

– Я просто вот что думаю, может нам в Карелию рвануть? – предложил он, когда Максим снова сосредоточился на сюжете. Но, видимо, не судьба, раз его благоверному прижало поговорить. – Снимем домик на месяц, отдохнем от цивилизации.

– Идея шикарная, – Максим улыбнулся и поцеловал Лешку в лоб, заглядывая сверху в его глаза. Сейчас в темноте они казались почти черными, но Фадеев знал, какими голубыми они были.

Он, как сейчас, помнил, как впервые увидел их и чуть не утонул. Они тогда столкнулись в университетском коридоре. Буквально в начале сентября.

За окном еще жарило солнце, студенты вокруг сновали туда-сюда, пока беззаботные, ведь до сессии несколько месяцев. Шум, гомон. А Максим застыл у кафедры философии и понял, что пропал.