Влада Багрянцева - Вены Невы

На втором курсе универа, когда нужно было выбирать псевдоним для печати, Савва оставил имя, а фамилию взял другую – Вермеер. Звучало красиво, немного декадански, немного высокомерно. Тогда еще, в свои девятнадцать, он думал, что на факультете журналистики его научат писать книги. Он, вообще-то, туда шел, чтоб оттачивать свое мастерство, напитывать разум, взращивать в себе семя чего-то большего. Однако сейчас, спустя восемь лет, он понимал, насколько наивным был. Универ научил ему почти всему, что пригождалось теперь: умению держать лицо, работе в режиме многозадачности, внимательности, пунктуальности, способности видеть больше, чем обычный человек. Замечать детали, отыскивать важное там, где его нет, заводить знакомства с нужными людьми – даже если они не нужны прямо сейчас, то потом, через месяц, год, пять лет, пригодятся все равно. У Саввы на момент окончания универа была потрясающая дикция, способность удерживать внимание читателя и зрителя на том, что нужно, почти десяток разгромных статей в крупном журнале и потому узнаваемый псевдоним. Пока его сокурсники только искали свое место в этой сфере, он уже стал известен.

В основном потому, что главред журнала, который давно загнулся, изначально делал ставку на его злоязычие и способность говорить неприятную правду так, чтобы самому оставаться в стороне. Причем изначально все это было похоже на маркетинговый сторителлинг, вроде как показывающий все с выгодной стороны, но по факту, как бы ни говорили, это было всегда вскрывание нарывов. Пока все аккуратно топтались по верхушке гнойника, опасаясь ступить сильнее, чтобы не обрызгало дерьмом, Савва эти гнойники вскрывал наточенным скальпелем. И всегда оставался чистым – потому что изначально был готов ко всему. Ну и потому что научился собирать компромат.

Сейчас он работал в интернет-журнале «Гвардейский дворик», который расцвел во время работы Саввы в нем. Журнал специализировался на культурной жизни города: анонсы событий, театры, музыка, кино. Информационно-развлекательная политика, но была в нем рубрика под названием «Лицо искусства», которая изначально придумалась Саввой и велась им не первый год. Можно сказать, из-за нее журнал и читали – все первые клики пользователей в основном доставались ей, а потом просматривали другие разделы. Публиковались тут все те же разгромные статьи про шоуменов, критиков, обозревателей, музыкантов и художников, которые одним своим существованием порочили понятие высокого искусства. Савву боялись и ненавидели все организаторы выставок и пиар-агенты, но считались с ним, поскольку одной такой статьей он мог поставить крест на карьере начинающего дарования. Как было с той же Диджи – певицей из провинции, обладающей редким голосом. Савве потребовалось два раза побеседовать с ее агентом и один раз трахнуть ее стилиста, чтобы узнать, что голос у нее обычный, только умело обработан на записи, а на живых выступлениях дается фанера. Доказательства в виде записей со студии он тоже добыл быстро. Диджи еще повисела в чартах, да и сгинула в неизвестность – любовь зрителя и слушателя та еще шлюха. Сегодня ты держал ее в своих руках, а завтра ее уже имеет другой, и все потому, что где-то ты был недостаточно к ней внимателен или слишком заигрался.

– Это кто еще? – спросил Савва, впервые увидев на фотках с премьеры нового альбома «Либертэ» их музыкального продюсера и композитора Виталия в компании с незнакомым парнем.

– Это… – Констанция, фотокор журнала, (вообще-то по паспорту Катя, но все привыкли к ее псевдониму) близоруко сощурилась, почесала длинным ногтем переносицу. – Впервые вижу. Знакомый какой-то Марша. С ним же вечно кто-то крутится.

– Знакомого он бы так близко к себе не держал, чтоб светить им на камеры. Нет, он его прямо выпячивает, ты что, не видишь? Даже как будто хвалится. Сто процентов он его ебет.

Констанция хмыкнула понимающе, в духе «рыбак рыбака». В редакции все знали о Саввиной ориентации, но так, если взглянуть со стороны, то догадаться, что он гей, было нереально. Было даже больше уверенности в том, что он гомофоб – стоило только послушать его размышления и подъебы. Выглядел он тоже как типичный гетеро – невысокий, но крепкий, в последнее время стригся под ноль, демонстрируя не менее крепкий затылок и шею в татухах, носил кожанки, ездил на байке, клеился – чисто ради прикола – ко всем красивым бабам, иногда даже целовался с ними – тоже ради прикола. Наверное, просто поддерживал репутацию самца. Ну и еще потому, что его вставляло от того, как по нему текли. Это было обычное кокетство, какое часто можно было встретить в среде лесбиянок – когда они флиртуют с мужиками только потому, что знают, насколько привлекательны. Савва вел себя так же.