Юлия Кои - (Не)любимый омега

Никита шумно вдохнул и закрыл йогурт. Если он мог замкнуться в себе и постараться игнорировать альфу, то сбежать от своих мыслей было нельзя.

– Максим, – Никита до боли сцепил пальцы. – Твои родители знают, что ты приедешь не один?

– С чего я должен их предупреждать? – не отрываясь от дороги, спросил альфа.

– Разве ты не зависишь от них финансово?

– А тебя только деньги интересуют?

Никита тихо зашипел сквозь зубы и заговаривать больше не пытался. По радио негромко вещали новости, дорога по большей части была пустой, а за окном давно стало темно. Когда он снова проснулся, альфы в машине не было. Никита сонно моргнул, вглядываясь в яркие огни ночного города. Макс оставил его одного на парковке перед гостиницей, а сам умотал в неизвестном направлении.

Никита пригладил волосы и тут же спрятал их под капюшоном куртки. Бежать сейчас он и не собирался. Вообще, мало какие опрометчивые поступки приходили на ум, когда хочется спать, а в желудке пусто. Поэтому Никита молча ждал, нахохлившись как воробей, пока альфа вернется.

Макс не заставил себя ждать. Альфа вышел из главных дверей здания, напротив которого они остановились, и заметив, что Никита бодрствует, сверля взглядом приборную панель, открыл дверь с его стороны.

– Остановимся здесь на ночь, тебе все равно нужно поспать, – альфа протянул руку, чтобы помочь выбраться, но Никита проигнорировал ее.

Омега хотел выбраться из автомобиля без посторонней помощи, но нога соскользнула с подножки и он едва не пробороздил заледенелый тротуар, если бы Макс не среагировал. Крепкие руки подхватили его, не позволив упасть.

– Можешь уже отпустить, – Никита дернулся, чтобы освободиться из кольца сильных рук, но Максим не разжал их. Альфа притянул его ближе к себе и Никита забыл, как дышать. Восклик протеста застрял в горле, когда Макс сдернул капюшон и наклонившись, уткнулся носом в шею Никиты.

Омега задрожал, бесплодно попытавшись оттолкнуть, но с тем же успехом мог попробовать сдвинуть с места здание, перед которым они стояли.

– Максим, – на самом деле испугавшись, едва слышно позвал Никита.

Альфа будто отключился. Он обнюхивал шею, растягивал воротник кофточки, в которой был Никита, и не отпускал его.

– Что ты принял? – наконец отстранившись, тихо рыкнул альфа.

– Ничего.

Жесткие пальцы с силой сдавили плечи, но Никиту в последнюю очередь могло разговорить что-то подобное. Он с вызовом вздернул подбородок, когда Максим вжал его в машину, и навис над ним.

– Ты, – глаза альфы вспыхнули желтым огнем. – Я знаю, что ты принимал больше подавителей, чем может выдержать организм. Захотел в больницу на промывание?

Никита продолжил упрямо молчать, боясь выдать то, как его взволновали эти простые и сердитые слова. Ведь из-за этого идиота он их и принимал, чтобы стать менее восприимчивым к феромону. А Макс будто нарочно стоял так близко, что уже никакие блокаторы не помогали.

– Это простые блокаторы, – выдавил он из себя.

– Да мне плевать. Хочешь откинуть копыта раньше времени?

– Какие еще копыта? – желая перевести тему, фыркнул Никита и пошевелился, проверяя, можно ли вырваться на этот раз.

– Никита, – голос Макса стал жестче. – Ты сейчас не под защитой клана Виктора и Елисея, а под моей. Помимо того, что произошло между нами, я отвечаю за тебя. Так что не вытворяй такой херни хотя бы ради своего здоровья.

Альфа сделал шаг назад, и достав с заднего сиденья рюкзак Никиты, схватил омегу за руку и потащил к отелю. Никита молчал. Ерепениться вмиг расхотелось. И не потому, что Максим мог оказаться прав, а потому, что мама и слова не сказала о том, что он должен беречь себя. Сомневаться не приходилось, Елисей рассказал Максиму о словах врача. Брат беспокоился о нем. Но почему так заговорил сам альфа в обход того, как сильно презирал его? Глаза начало щипать и Никита заставил себя сосредоточиться на урчании в животе, чем пытаться понять смысл брошенных в раздражении слов.

Возможно, это были всего лишь слова, за которыми не стояло на самом деле ничего.

Максим

Максим расплатился на ресепшн, не выпуская руки Никиты из своей. Омега стоял отвернувшись, дергал повлажневшей ладошкой, но Макс не отпускал. Оставаясь всего лишь мрачным снаружи, альфа больше всего желал сейчас же перекинуть омегу через колено и всыпать этому белобрысому паршивцу по первое число. Так, чтобы жопа горела и не мог сидеть как минимум три дня, а вместе с тем позабыл, что любые препараты, влияющие на запах, существуют.