Эм Ленская - Присвоить тебя

Вчера после ужина Захар почти сразу ушел в свою комнату. Почти. Сразу как всё-таки выпил с Тимофеем вина. Оно и правда оказалось предательски вкусным, хотя Захар не был любителем элитного алкоголя. Его удел – пиво в упаковке по акции. Да и то изредка. Как же, он ведь спортсмен. Боец. У него режим. И живые примеры повсюду среди мало-мальски знакомых, как бухло превращает слабых духом в жалкие оболочки. Когда жизнь в конечном итоге отрыгивает тебя на обочину.

Встряхнув головой, Захар идет в ванную. В его квартире есть лишь тесная душевая кабинка и обычный без наворотов толчок. Все чисто и аккуратно, но не вылизано до блеска, как в доме у Одинцова. Да вся спальня Захара была, вероятно, чуть больше здешней уборной. А туалет, кажется, рассыпает блестки, как в рекламе средства для унитаза.

В этом доме роскошно все. От прихожей до излучающего лоск хозяина. Роскошно и без души. Хотя мимолетно, непрошенной вспышкой, Захар видит вчерашнего Одинцова в домашних шортах, с мокрыми волосами и глупой ухмылкой на красивом, черт подери, лице. Наверное, это лицо стоит годовой гонорар Захара. Такие либо портят завистники, либо целуют любовники. Или насильно наблюдают за ними со стороны, не имея иного выбора, как сейчас делает сам Иваньшин.

Когда Одинцов пил, казалось, что в его образе начало проступать нечто иное. Запретное. Скрытое. Захар помнит, как вчера в машине Одинцов дважды словно приоткрывал завесу, становясь то серьезным, то совсем растерявшимся пацаном. Как кольнуло в солнечном сплетении, потому что это – да точно не может быть – показалось чем-то знакомым. Но за ужином образ чванливого баловня судьбы снова дал мелкую трещинку. Захар не психолог, он не умеет читать людей согласно книгам и умным тестам. Но он много провел на улицах, чтобы развить интуицию. Чуйку. И та, как бы это ни напрягало Захара, не сигналит красным в присутствии Одинцова. Ты прячешься за слоями масок, Тима?

Закончив собираться, Захар тихо проходит на кухню. И видит в центре стола накрытую пленкой тарелку с положенной рядом запиской.

«Попросил Яну приготовить тебе на завтрак блинчики. Не знал, с чем ты любишь, поэтому внутри ассорти из начинок. Удачного дня. И не пропускай мои звонки, ты обещал. Тима».

Захар хмыкает. Откладывает записку и берет из стопки ровный ажурный блин, а затем открывает одну из выставленных в ряд баночек. Сразу удача – сгущенка. Возможно, после он скажет Тимофею, что так, без изысков в виде икры (ее он находит следом) его любимый вариант поедания блинчиков.

Захар не слышал, как тот укатил на работу. Слишком крепко спал. Слишком безмятежно. Быстро, однако, он снизил бдительность. Но, возможно, это просто дорогущие простыни всему виной.

Захар мог бы отвезти Тимофея в офис, а после забрать свои вещи. Но Одинцов даже не пытался его разбудить. И зачем-то сам позаботился о завтраке, пусть и попросил приготовить еду домработницу. Зачем он вообще понадобился Одинцову? Этот вопрос тонкой иголкой сидит в мозгу. Он не водитель, не бодигард и даже не мальчик на побегушках. Не шлюха…

«Пока», – мысленно тормозит себя Захар. – «Ты не знаешь, что он может потребовать в качестве платы за долг».

Тимофей просит с ним подружиться. Но Захар давно перестал использовать в своем лексиконе слова схожие с дружбой. Есть только выгода. Всегда и во всем. И даже те, кто звал тебя другом, могут однажды всадить нож в спину. Поэтому дважды сложнее так запросто поверить в бескорыстную помощь, не чувствовать скрытых мотивов, не ждать исподтишка удара, стоит лишь отвернуться. И снова тревожная дробь в голове, как повторяющийся сигнал бедствия: зачем простой парень Захар Иваньшин нужен такому мажору, как Тимофей Одинцов?

Пока варится кофе, Захар съедает ещё один блин, с клубничным вареньем. Вероятно, домашним. Тоже неплохо. Стоит познакомиться с Яной и поблагодарить ее лично. Ее расписания Иваньшин, конечно, ещё не знает. Пометка: узнать у Тимы. Странно, но мысленно звать этого парня по имени не кажется резким переходом на личное. Тот и вовсе вчера окрестил Захара едва ли не кличкой. А после сюсюкался, словно с ребенком. Захарушка. Сахарок. Хах. Издевался, конечно. Но ему никогда не давали прозвищ.

Захар наливает в кружку кофе, проверяет телефон – с новым он ещё не освоился, но вряд ли это сложнее, чем починить тачку. В «телеге» одно сообщение от Одинцова, пришедшее десять минут назад: «Надеюсь, завтрак тебе понравился». И милый смайлик.

Захар запивает остатки блина во рту и пишет: спасибо, было вкусно.