Эм Ленская - Присвоить тебя

Плюнув на приличия, Захар напяливает быстро найденный фартук на голое туловище, а после изучает нутро холодильника. Одинцов не врал: тот забит под завязку. Явно постарался кто-то из слуг. Почему-то это слово первым рождается на языке. Не наемный работник или домашний помощник. Прислуга.

Он тоже?

Неизвестность собственной роли не позволяет расслабиться.

Готовка на время отвлекает Захара от размышлений, наполняя его каким-то умиротворяющим спокойствием, а блеклую кухню ласкающими нюх ароматами жареного фарша и специй в соусе.

Не имея широких возможностей для разнообразного питания, Захар учился готовить наиболее питательную и полезную для его рациона пищу из простых и доступных продуктов. Так что приходилось порой приложить фантазию. Из провианта на кухне Одинцова можно было позволить себе куда более изысканный ужин, чем обычные макароны с тефтелями. В представлении Захара, Одинцов в принципе питался сплошь в дорогих элитных ресторанах, располагающихся где-нибудь в центре Питера, где только на чай оставляют среднюю зарплату обычного работяги. Так зачем ему есть стряпню Захара?

– М-м-м, пахнет потрясающе.

Захар пропускает появление Тимофея на кухне. С полотенцем на влажных волосах, босой и в висящих на бедрах домашних шортах, тот втягивает носом летающие вокруг запахи и шлепает прямо к Иваньшину.

– Уже готово? – интересуется Одинцов, заглядывая в сковороду практически через плечо Захара, так что его обдает волной свежести с примесью чего-то мятного, исходящего от Тимофея. – Не терпится оценить твои кулинарные навыки. А то вдруг я зря рассчитал кухарку?

– Твои проблемы, – парирует Захар, помешивая деревянной лопаточкой спагетти с тефтелями в чуть бурлящем соусе. Еще пара минут, и можно садиться за стол.

– Выпьешь со мной? – предлагает Одинцов.

Захар оглядывается и видит, как тот уже роется в скрытом за дверями шкафчика мини-баре, а после раздается звон от соприкосновения стеклянных бутылочных боков, когда Одинцов вынимает красное вино.

– Я не пью, – отзывается Захар.

– Вообще? Или со мной? – с явной иронией уточняет Тимофей

Закрыв дверь мини-бара, вновь приближается к Захару, встает почти впритык, задевая плечом, и достает из ящика штопор.

– С теми, кому не доверяю, – бубнит в ответ Захар и снимает с плиты готовую еду.

– Опять ты за свое, Захарушка.

Одинцов дуется, выпячивая губы, вздыхает и вонзает штопор в пробку, а потом с усилием начинает ее вынимать, пока с коротким «чпок» та не вылезает из горлышка.

– Как тебе? Правда прекрасный букет? – и подносит бутылку под нос Захара, который раскладывает по тарелкам еду.

Он отворачивается, хотя успевает уловить приятные нотки, кажется, смородины и малины.

– А мне нравится, – пожимает плечами Одинцов и теперь уже тянется выше за бокалами. Будто все необходимые ему предметы намеренно хранятся там, где маячит Иваньшин.

Пожелав приятного аппетита, оба принимаются за еду.

– М-м-м, Захарушка, очень вкусно. Где ты научился так готовить? – хвалит Одинцов, едва прожевав. Аж глаза прикрывает.

Захар отводит взгляд. Вот же показушник. И неважно, что сейчас Тимофей хвалит его стряпню. Ничего в ней особенного. Это всего-то обычные макароны с мясными тефтелями в томатном соусе.

Но все равно приятно. Вот же черт.

– Нигде. Я один живу. Пришлось практиковаться, – отвечает Захар, а потом, вспомнив, добавляет: – Кстати, мне нужно забрать из дома одежду. Я…

Дальнейшая реплика застревает. Вертится на языке, но как правильно поставить вопрос? Спросить разрешения? Или же заявить, что просто завтра едет и точка?

– Окей, утром ты вряд ли понадобишься мне, так что можешь заниматься своими делами. Если что – я позвоню. Только, пожалуйста, отвечай. Не игнорируй мои звонки, ладно? – просит Одинцов, будто почти уверен, что Захар сразу сбросит входящий вызов.

– Да, – коротко отвечает Иваньшин.

В конце концов Тимофей и правда обращается с ним, скорее, как с гостем, нежели со своим слугой. Может, его повадки немного странные и вызывают у Захара противоречия – они ведь раньше жили совершенно разными жизнями.

Но что если им действительно… подружиться?

Захар не верит, что проспал так долго. Хочется свалить всё на слишком удобный матрас и дорогущие простыни. Но только не признавать, что впервые за долгое время он просто не чувствует какой-то… опасности? И это на чужой территории. Когда где-то в соседней комнате спит человек, которого он знает жалкие сутки.