Алиса Нокс - Бойфренд из спецслужб

Повторите несколько раз.

Продолжая дышать, Глеб посмотрел на прямоугольные часы, осознав, что не проспал даже часа.

Страх, разбудивший его, отступил, давая дорогу более обыденным ощущениям. Он замерз, проголодался и, кажется, страдал от извращенного приступа клаустрофобии. Посидев на кровати несколько секунд, Глеб резко сбросил с себя одеяло, поставив ноги на прохладный пол. Если останется внутри, будет думать о приснившихся ужасах и возвращаться к событиям страшного января.

Он вдохнул аромат влажной земли, сырости, листвы из открытого окна, городской осени.

На его маленькой родине осень источала другие запахи – спелых яблок, горячего чая и маминых любимых специй.

Хлопнув ладонями по коленям, Глеб стащил со спинки стула ворох одежды, джинсы, синюю кофту с длинными рукавами, бежевую куртку. Пойдет. Одевшись, Глеб запер квартиру на два поворота ключа и спустился на первый этаж, где суетливо нажал на кнопку и толкнул тяжелые двери, выбираясь, наконец, на свежий воздух.

Вот так гулял по Москве, без цели и без плана, Глеб уже не впервые.

Он засунул руки в карманы и спустился к проспекту, следуя за желанием на улице не оставаться наедине.

***

Звуки города расслабили его.

Глеб сам не заметил, как оказался около ярко-освещенной застекленной галереи «Вояж».

И зачем-то заглянул в окно.

Внутрь набилось под две сотни гостей, они внимательно слушали человека, скрывавшегося за колоннами, и время от времени обменивались улыбками, не смущаясь прикосновений. Плечом к плечу, носиком к щеке, шепча секрет на самое ухо, рукой к предплечью. Общность, повисшая между ними, словно паутина, заворожила Глеба. И прежде чем сказать себе самому «нет, ты что делаешь», он толкнул дверь и оказался в дымке дизайнерских парфюмов.

То, что публика была состоятельной, Глеб понял сразу, у него на такие вещи глаз наметан.

Охранника в мужчине, который устремился к нему, принимая серьезное выражение лица, Глеб тоже распознал за считанные секунды. Он успел даже занести руку, чтобы ухватиться за ручку двери и ретироваться, но зал взорвался аплодисментами, и Глеб не расслышал, что именно сказал ему охранник.

– У вас есть пригласительный? – повторил тот, перекрикивая шум толпы.

– Что?

– Билет, пропуск.

– А он нужен? – уточнил Глеб.

И бросил взгляд на стены, увешанные картинами. На них автор изображал людей в компрометирующих позах.

Голых людей, в основном мужчин. Видимо, занесло Глеба на пафосное собрание ценителей искусства, а к ним Глеб себя никогда не причислял. Даром, что любил итальянскую живопись эпохи Возрождения и мог бы поддержать разговор о самых известных художниках-символистах. Снобизм Глеб терпеть не мог, а на таких тусовках его подавали вместе с пузырьками шампанского.

– Боюсь, что без пригласительного билета я не могу Вас пропустить, – сказал охранник.

– Ничего страшного.

– Нет, пожалуйста, оставайтесь, – послышалось сбоку.

Глеб невольно замер под влиянием этого голоса, приятного, но с едва ли не повелительными нотками.

– Вы уверены?

К охраннику подошел молодой мужчина, Глеб бы дал ему максимум двадцать пять, в белом пиджаке. Достав рукой плечо охранника, он сказал, что гость, имея в виду Глеба, может остаться. Растерянность мужчины, казалось, можно было собрать руками, но он кивнул и оставил их наедине.

Под чужим пристальным взглядом Глебу еще больше захотелось свалить. Впрочем, в гляделки он тоже умел играть, всякому научился во время службы. И раз уж выбирать приходилось между ними и позорным бегством, Глеб прямолинейно уставился в ответ.

– Вам нравятся мужчины? – спросил тот.

Распахнув глаза, Глеб приоткрыл рот, чтобы переспросить, начав с «извините, я не…»

– На картинах, – уточнил с улыбкой.

Неужели он имел честь общаться с виновником торжества? Глеб с легкими нотками несвойственной ему паники подумал, что он был просто патологически красивым. Черные волосы, большие глаза, идеальная форма губ, освещение очерчивало его и без того острые скулы. Не рисуй он картины, пошел бы в модели.

Не то, чтобы Глеб был гомофобом или имел предрассудки… Он несколько месяцев работал у бисексуала. С его партнером, можно сказать, подружился. Ориентация людей Глеба в принципе не интересовала, он был от этого настолько далеким, что даже со своими предпочтениями толком не разобрался. Просто не привык он называть мужчин «красивыми», симпатичным женщинам такие комплименты Глеб тоже редко делал. Флирт ему не давался, и все.