Кристиан Лав - Один мальчик на двоих

В глаза били лучи солнца, но я не хотел просыпаться. Это был очень хороший сон, и мне хотелось подольше побыть в зоне безопасности, где я душой далеко от тайги и от злого человека, напоившего меня вчера водкой с перцем.

Кое-как открыв глаза, я увидел перед собой хмурое лицо мужчины. В доме пахло печкой, и было достаточно тепло, даже почти жарко. Хотя, может быть, мне так кажется из-за высокой температуры.

Мужчина обтирал меня какой-то тряпкой. А потом нагнулся и потрогал губами мой лоб. Я смотрел на него с испугом и не знал, как себя с ним вести. Вчера он был очень груб со мной, но надо отдать должное, мне и правда стало чуть лучше. По-крайней мере, я не чувствую, что наверняка умру. Возможно, я смогу вылечиться и без лекарств. Если только этот идиот снова не будет пичкать меня спиртным и перцем, иначе я загнусь от язвы.

Я попытался пошевелиться, но руки слабо меня слушались. Слабость была дикая. На этот раз я решил не паниковать. Надо беречь силы. Возможно, мне придется отсюда бежать, или просто продержаться как можно дольше. Нас будут искать. А значит, сюда придут рано или поздно.

Где бы этот дом не находился, даже если он совсем в дикой глуши – дым печи будет видно из вертолета. А военные будут искать своих. Да и беглого преступника будут искать. Однозначно будут, я видел такое в фильмах. С собаками, с вертолетами… Нужно просто дождаться.

Мужчина помог мне присесть и дал в руку железный стакан с ручкой. Я такие видел у бабушки, когда был маленький. Отхлебнув глоток, я с восторгом обнаружил, что там настоящий крепкий чай с сахаром! Мать его, откуда в этой глуши такая цивилизация?!

Я начал жадно пить, давясь и кашляя, чем насмешил моего вынужденного сожителя. Он показал мне знаками, чтобы я не торопился, и как только я все выпил, налил мне еще.

На завтрак он приготовил какую-то похлебку из круп и рыбной консервы. Даже едва ощущая запахи, я чувствовал, что пахнет эта дрянь жутко. Как только он пытался накормить меня этим, я начал протестовать и отплевываться.

– Я не хочу есть! Не надо! Мне плохо…

Он не слушал меня, хотя я прекрасно знал, что он слышит и все понимает. Я ведь видел, как он общался с братом и с конвоиром.

Мне было сложно говорить, язык был тяжелый и слабо подвижный, и губы с трудом открывались. Они будто склеились и горели. Даже после двух бокалов чая я остро ощущал жажду, и мое болезненное положение казалось мне жутким и мучительным.

Мужчина с силой затолкал в меня несколько ложек своего рыбного варева, а потом съел остатки. Я уже думал, что на этом мои пытки закончились, но он снова появился и начал опять вливать в меня спиртное с перцем. Я визжал и вырывался, используя все оставшиеся силы, пытался ударить своего мучителя, но все было бесполезно.

– Не надо! У меня желудок болит, мне нельзя перец! Отпусти, сволочь!

Он резко нажал на мои скулы и начал вливать в меня смертельный напиток, запрокинув мою голову так, чтобы я не мог выплюнуть. Я плакал. Было больно и обидно. А потом я сдался. Закрыв глаза, я просто лежал, подготовившись к смерти. Только она никак не наступала.

– Почему ты такой злой? – спросил я, не открывая глаз. – И зачем ты меня спас?

Тишина в ответ. Я медленно проваливался в пьяный сон. Этот урод похоже решил меня споить. Снова это тупое состояние небытия, отрешение от мира. То ли сон, то ли явь. Пустое сознание, без слов и лиц, без воспоминаний.

А дальше все повторялось и повторялось. Даже я, будучи не самым умным и смышленым, догонял, что этим дедовским методом нельзя вылечить мою болезнь, можно только добить иммунитет! Это я и пытался донести до моего горе-врача.

– Отвези меня в больницу! Я тут умру! Мне плохо! – бормотал я в полудреме. – Нужны лекарства, антибиотики! Ты меня убиваешь!

Этот странный тип выхаживал меня, насильно кормил, отпаивал сладким чаем и сделал мне импровизированный туалет в доме, отломав у стула стульчак и подложив под него ведро.

Он протирал мое тело водкой, а вечером он снова ложился со мной и грел. На третий день я начал приходить в себя. В груди все также ощущался дискомфорт, легкие по прежнему давали о себе знать, но я уже мог дышать.

А потом мужчина насыпал в тарелку муку и, взяв макаронину, начал писать, словно в блокноте. Я офигел от его смекалки.

“Какие нужны лекарства?”

Я быстро взял макаронину из его рук и нацарапал названия тех таблеток, которые обычно всегда есть в нашей домашней аптечке.

“Я вернусь, никуда не уходи!”

У меня замерло сердце. Он куда-то уходит? Боже, это мой шанс! Я тогда смогу сбежать! Только, черт побери, как я в таком состоянии побегу? И куда? Я ведь даже не знаю, где нахожусь!