Иван Барков - Лука Мудищев (сборник)

Волнуют молодую грудь!

А под гавайские гитары,

Покинув полутемный зал,

Несутся бешеные пары

В нагие пропасти зеркал!

Я пройду вдоль сонных окон,

Как здесь безотрадно!

Ни прохожих, ни влюбленных,

Грустно и досадно.

Слышу лепет канарейки,

Птички-побирушки;

За душой нет ни копейки

Для моей подружки.

Ты ли падала в объятья,

Исходя слезами,

Ты ли сбрасывала платья

С горькими словами?

Мой любимый, мой желанный, —

Слышу за спиною…

Что ты сделал, окаянный,

Со своей душою?

Что ты сделал, что ты сделал? —

Слышу я ночами,

Ты скажи мне, что ты сделал

С юными годами?

Слышу всхлипы и рыданье,

Пусть она поплачет;

Только все твое страданье

Ничего не значит!

Крикну в окна напоследок,

Кто мне отзовется?

Слишком грустно с этих веток

Песня птички льется.

Ты знаешь, путь ко мне заказан,

Но храм открыт, как ресторан,

Ничем с тобою мир не связан

И вся любовь — сплошной обман!

Душа летит во все пределы,

А тело вновь ласкает бриз.

Как часто ты ресницы-стрелы

С улыбкой опускала вниз.

Над наготой непобедимой

Навек забыться и уснуть;

Как ты хотела быть любимой,

Какой проделала ты путь!

Как мы долго с тобой сходились

И не верили чудесам,

Слезы падали и катились

И тянулись уста к устам.

А над нами летели тучки,

Так и жизнь пролетит стрелой,

Целовал я и гладил ручки,

По коленям водил рукой.

Ах, забавы мои шальные,

Как натянута тетива,

Робко слушала ты хмельные,

Роковые мои слова.

Ах, как сердце мое забилось,

Как трещал на рубахе шелк;

Чуть помедлив, ты согласилась,

Упоительно хорошо!

Ты вся, как ветра дуновение,

Как в подворотне темной свист;

Ты, как ночное озарение,

Ступенька вверх, ступенька вниз.

А ты такая настоящая

Бредешь по улице впотьмах,

Освистанная и пропащая

И алый розан в волосах.

Я становлюсь с тобой отчаянный,

А кто из нас не без греха,

Люблю знакомства я случайные,

Ты любишь кольца и меха.

Мы будем упиваться винами,

Вдыхать тончайшие духи,

И сам Господь в раю с павлинами

Простит нам смертные грехи.

Пускай мечта моя пьянящая

Танцует танго на волнах,

А ты такая настоящая

Бредешь по улице впотьмах.

Мне бы на котурнах,

Да в тартарары!

Где глаза лазурные —

Черные миры.

Провести руками

Вдоль перил витых,

Легкими шагами

С лестничек крутых.

Дар ты мой обманный,

Локон золотой,

Точно столб туманный

Аль дымок степной.

Догорает свечка,

Теплится нагар…

Как же мне с крылечка

Разглядеть твой дар?

Что ты сказала?.. Повтори.

Своя довлеет злоба дневи.

Как весело в лучах зари

Срывать цветы невинной девы.

Укрывшись позднею весной

Шестой главою от Матфея,

Услышать стон твой неземной,

От странной близости немея.

Нет, нет! Еще!.. Не надо слов.

Как ты в желаньях пламенела,

Где я уже забыть готов

Все то, что ты сказать хотела!

Увы! увы! бордель — кладбище,

В нем тени легкие блядей

Под мутной дымкою страстей

Находят верное жилище.

И добровольным мертвецом

Я, дев продажных недостойный,

И как поэт — давно покойный,

Спешу попасть в публичный дом!

Вот надпись: Дон-Жуан московский,

Водивший хуем, как Назон,

Певец блядей

Вадим Крестовский

Навеки здесь захоронен!

Не пылит дорога,

Не дрожат листы;

Где ты, недотрога,

Где твои мечты?

Сбились кони с круга,

Слышу голоса,

Где ты, тройка-вьюга,

Синие глаза?

Ты ли обнимала,

В толк я не возьму,

Ты ли мне кивала

В розовом дыму?

Мне ли над могилой

Плакать на цветы,

Где ты, друг мой милый,

Где твои мечты?

Твой бред, как выстрелы сирени,

А мне б разжать твои колени;

Там чьи-то губы на губах,

Там бьют бокалы в кабаках,

Там сотни башенных орудий

Разъехались, как эти груди,

И кружит жизни колесо,

Но помнит всех и помнит все!