Шахразада - Страсть гордой княжны

– Аллах всесильный и всевидящий, мне кажется, я ждал этого мгновения целую вечность, – прошептал он.

– О нет, незнакомец, – отозвалась она низким грудным голосом. – Мы едва знакомы, не так давно ты и моего имени не слыхал.

– Ты моя жена… Сотни и сотни часов… Я считаю каждое мгновение нашего счастья. Но сейчас, клянусь, мне пришлось призвать на помощь всю свою изобретательность, чтобы устроить это свидание. – Улыбка Масуда была ленивой и обворожительной. Он вытянулся подле нее, опершись на левую руку. – Я знаю и не знаю тебя, хочу знакомиться с тобой – и не решаюсь. Теряюсь в догадках: ты та, кого я видел поутру в опочивальне, или…

Джая подняла глаза на мужа. Да, он не обманывал ее: он знал ее и не знал, робел, как мальчик, и чувствовал необыкновенный прилив сил, как уверенный в себе муж.

– Моя греза, ты должна доверять мне. Ты не должна бояться…

Его правая рука легко поглаживала ее шею.

– Я не боюсь тебя, незнакомец…

– Нет? Разве ты не дрожишь сейчас, как дева, впервые ощутившая прикосновение мужчины? Разве не желаешь большего?

– Нет, – прошептала Джая. – Не дрожу, не боюсь… Не желаю.

– Не желаешь?

Масуд тихо и заразительно рассмеялся. Он лежал на левом боку, почти весь в тени, и только выгоревшие во время странствий волосы переливались в пробивающемся свете. Но вот он опять склонился над ней.

Джая напряглась всем телом, когда Масуд перешел в наступление. Он водил кончиком языка по изгибам ее уха, прижимался к ней горячими губами, сметая своими ласками последние попытки сопротивления и последние сомнения. Эти нежные чувственные ласки приводили Джаю в трепет. Она закрыла глаза, признавая свое поражение. Жар горячей волной прошел по ее телу, она часто задышала.

По этому участившемуся дыханию Масуд понял, что близок к исполнению заветного желания, и смело перешел к следующему уроку, начав осторожно расстегивать мелкие пуговицы ее одеяния.

Спустя несколько мгновений Джая ощутила прохладу – Масуд стянул с ее плеч платье и обнажил грудь. Она громко вскрикнула, мысли ее смешались. Джая знала, что следует остановить его, знала, что должна справиться с нахлынувшими ощущениями, однако вместо всего этого только бессильно прижималась к нему, неразборчиво бормоча слова протеста. О, сейчас она не узнавала себя, да и вряд ли эта робкая дева была сейчас той гордой княжной…

– Тише, милая, – еле слышно прошептал он.

Он накрыл одну ее грудь ладонью и начал осторожно сжимать, наслаждаясь мягкостью и упругостью ее тела.

– Нет, – слабо выдохнула девушка, безвольно качая головой из стороны в сторону.

– Тебе не нравится?

– Не в этом дело… нельзя… мне больно. – Сосок у нее затвердел и отзывался легкой болью под его пальцами.

– Но приятно?

Она не ответила, но он и так знал ответ. Он знал, потому что прижался губами к ее шее под подбородком и почувствовал, как часто бьется ее сердце.

– Сколько дней ты мучаешь меня, – прошептал он. – Будет справедливо, если теперь я немного помучаю тебя. Ведь ты сейчас испытываешь настоящие муки, не так ли, моя чаровница?

– Да, да… – задыхаясь, проговорила она, выгибая спину в ответ на прикосновение его руки.

– Хорошо…

Опытными, нежными пальцами он принялся ласкать ее обнаженную грудь, возбуждая ее легкими, размеренными движениями, едва касаясь кожи и чувствуя сумасшедшие удары ее сердца. Его рука скользила по груди вверх к подбородку и возвращалась назад, легко находя и массируя места наибольшего возбуждения. Действовал он с уверенностью мужчины, хорошо знающего, как отзывается женское тело на ласки.

Совершенно смешавшись, Джая бессильно потянулась к нему. Еле слышный стон вырвался у нее, когда он приник головой к ее груди. Но едва он теплыми губами коснулся соска, стон окреп и вырвался наружу. А когда он припал к груди и начал языком ласкать соски, новое огненное ощущение пронзило ее, оно было уже знакомо, но в то же время всегда бесконечно ново.

Джая вновь познала желание. Ее тело, охваченное страстью, налилось невероятной тяжестью и напряглось. Его ласки возбуждали, доводили до исступления. Поддаваясь едва сознаваемому первобытному инстинкту, она подняла руки, запустила пальцы в его кудри и прижала голову Масуда к груди. Больше Джая не сопротивлялась. Она вновь ощутила и впервые поняла, что значит быть желанной. Своей страстью, ласками он говорил, что ценит и хочет ее, что она нужна ему. От этого нового ощущения у нее закружилась голова. Никто никогда не любил ее так!