Шахразада - Страсть гордой княжны

Воин кивнул.

– Повинуюсь, мой правитель. Полагаю, девушке достаточно будет выучиться конному бою и стрельбе из лука. Ну, а юный господин… Что ж, благодарю за доверие. Я обучу их всему, что умею сам.

И обучил, пусть и не без слез, на которые совершенно не обращал внимания.

Вот таким сейчас увидела Джая своего мужа. Руки, для нее всегда источавшие нежность, казались налитыми чудовищной силой. Губы, ей улыбавшиеся, оказывается, могут быть сурово сжаты, глаза зорки и не упускают ничего…

– Ох, незнакомец, боюсь, что нам придется вновь узнавать друг друга. Ибо ты оказался вовсе не тем человеком, которого я доселе видела перед собой…

Перед Джаей, и это правда, была настоящая загадка. Как в одном человеке может быть сосредоточено столь много разных людей? Умелый хозяин, нежный возлюбленный, хитрый купец, сладкоголосый сказитель, нищий странник… Кто же из них настоящий? И не сделала ли она ошибку, впустив этого многоликого незнакомца в свое сердце?

Что ж, такие опасения были вполне обоснованными. Ведь простолюдинам зачастую куда проще, ибо они создают семьи с теми, кого уже знают, с кем успевают познакомиться, быть может, за годы до этого. И сколько же бывает разочарований даже у них! Ибо тот, кто раньше виделся таким заботливым, оказывается, умеет заботиться лишь о своем покое, кто выглядел опрятным, превращается в щеголя. Умелая стряпуха обращается в неряшливую сплетницу, а умная собеседница оказывается эгоистичной и черствой матерью…

Тем же, кто увидел свою судьбу лишь в миг церемонии, приходится потом долгие года узнавать своего спутника жизни, вновь и вновь находя поутру рядом с собой незнакомца и начиная день с того, чтобы, собравшись с силами, пытаться узнать его.

«Должно быть, – думала Джая, – мне еще повезло. Меня отдали, словно брошь с драгоценным камнем. Но этот незнакомец увидел во мне не игрушку, а человеческое существо. Не стал бросаться на меня, как на безмолвную наложницу, а принял в свое сердце как женщину, которую послала ему сама судьба. Он защитил меня от насмешек, увезя в далекие края, и здесь я вновь буду учиться жить. Буду учиться всему, что подарит мне эта жизнь. И он, непонятный, незнакомый, но такой привлекательный человек… Мой муж…»

От этих простых слов сердце девушки на миг замерло. И, словно почувствовав пристальный взгляд Джаи, Масуд поднял глаза.

О, одного этого было достаточно, чтобы дыхание Джаи замерло, а потом громкий вздох вырвался из ее уст. Удивительно, но сейчас, увидев мужа по-новому, она испугалась его и того, что оказалась теперь всецело в его власти. Однако следующая мысль, пришедшая Джае в голову, заставила ее победно улыбнуться: «Но ведь и он, этот страшный незнакомец, теперь находится всецело в моей власти. А разве я более знакома ему? Разве знает он обо мне больше, чем я о нем? Так, быть может, это и есть решение? Просто нужно стараться быть каждый день новой, оставаясь, однако, при этом самой собой. Пусть сегодня он увидит меня заботливой хозяйкой, завтра – смиренной наложницей, послезавтра – пугливой дикаркой. О, если у него, знакомого незнакомца, столько разных, пусть и милых душе, ликов, разве не может быть множество масок и у меня, гордой княжны, а ныне юной жены?»

О да, мой друг. Ты уже смирился с тем, что с домом забот не будет, что сможешь ты дни свои проводить в праздности… Так употреби же свободное время для того, чтобы каждое утро вновь знакомиться с собственной женой!

Утро восьмого дня застало Масуда на конюшне. Скакуны, подаренные щедрым названным братом, были устроены. Солома, вычищенные попоны, изумительные, ручной работы седла, широкие проходы между стойлами…

Та часть души, которая отвечала за поместье, теперь была почти спокойна. Не зря же Масуд за всю прошлую неделю не присел ни на миг. Благодаря своему болезненному дару он мог в любую минуту вспомнить, что и где у него находится, как открываются широкие ворота на главной подъездной дороге, как скрипит калитка, ведущая с заднего двора в обширный сад, что растет в этом саду, в каких кладовых и как расположены припасы и товары…

А вот та часть души, что горела огнем нарождающейся любви, спокойной отнюдь не была, ибо, отдав все силы хозяйственным заботам, он одаривал лишь ничтожными крохами внимания свою жену. Ту самую, гордую и ослепительно красивую княжну, с которой едва не заключил забавного уговора. О да, сейчас она уже не вспоминала об этом. Но он, Масуд, забыть не мог. Однако не о том сейчас болела его душа. Он вспоминал ту, которую назвал своей женой. Ту, которой преподал первые уроки любви…