Мартин Кин - Плохая собака. Как одна невоспитанная собака воспитала своего хозяина

— Что?

— Это испытание формата «зачет — незачет». Собака должна сдать все тесты. Десять из десяти. Идеальный результат.

У меня потемнело в глазах. Хола ни одного не сдаст. Да она провалит экзамен, пока я еще буду бумаги заполнять.

— Вам с Холой стоило бы тренироваться, — заметил Кларк.

— Спасибо, кэп.

— Ты не верил, что сможешь бросить пить, помнишь? СХГ даже легче.

— Мне так не кажется.

— Она умная девочка. Я чувствую, у нее большой потенциал.

В мире очень мало людей, которым я верю больше, чем Кларку, но в тот момент я точно знал, что он заблуждается.

А чего я не знал, так это того, что мои страхи беспочвенны и я — единственный, кто ошибается на самом деле. Хола могла выполнить все эти задания — и гораздо больше. У нее уже было все, что нужно, и никто не стоял между ней и ее триумфом.

Никто, кроме меня.

На дог-шоу, помимо собственно шоу, можно найти немало интересного — например, товары для собаководов, картины и поделки разной степени бездарности, а также тематические палатки, устроенные организаторами и собачниками-добровольцами. Прогулявшись по парку, я нашел палатки, посвященные кламбер-спаниелям, Городскому клубу собаководства и, к своему огромному удивлению, бернским зенненхундам.

В последней я обнаружил двух женщин, двух собак и покосившийся ломберный столик, на котором лежали отпечатанные на дешевом принтере цветные листовки. Собаки оказались очаровательными, изящными суками с блестящей шерстью и ласковыми улыбками. Увы, того же нельзя было сказать об их хозяйках — дамах среднего возраста с тусклыми, коротко стриженными кудрявыми волосами и в блузках с цветочным узором, на которых словно стоял штамп «Куплено на распродаже». На лицах обеих дам читалось, что они пользуются уважением у своих псов.

Одна из них оказалась легендой — заводчиком многочисленных чемпионов, чьи щенки в девяностых пользовались бешеным спросом. Ее звали Лилиан Остермиллер, и месяц назад АКС признал ее Собаководом года в группе служебных собак.

Стоило мне подвести Холу к маленькому вольеру, где сидели суки, как она просунула нос через прутья и расцеловалась с кузинами. Ее морда приняла выражение экстаза (обычное для нее), голова лихорадочно задергалась вверх-вниз, будто я только что спросил, не хочет ли она потанцевать.

— Они всегда узнают других зенненхундов, — объяснила Лилиан. В ее отрывистой четкой речи явно проскальзывал немецкий акцент. — У меня был кобель, который облаивал сук любой другой породы, но при виде зенненхунда становился ангелом.

— Прекрасно его понимаю.

— Да она красавица, — сказала Лилиан, осмотрев Холу. — Настоящее чудо.

— Это не чудо, а кошмар, — возразил я. — Мы все перепробовали. Как горох об стену. Я уже не знаю, что делать. Она всегда была такой. В детстве ее братья и сестры спокойно сидели в вольере, а она носилась как укушенная.

— Кто вам ее выбрал?

— Заводчик.

Лилиан понимающе кивнула.

— Знаете, — доброжелательно начала она, — мы всегда можем отличить почерк профана.

— Это я профан, — ответил я.

Пока я предавался самобичеванию, легендарная Дрессировщица наблюдала за общением Холы с подругами.

— Мне нравится эта собака, — наконец сказала она. — Псы, напоминающие диванные подушки, невыносимо скучны. А в этой чувствуется личность. Она любознательна. По мне, это лучший тип собак.

Я в изумлении слушал, как Собаковод года нахваливает моего домашнего монстра. Но в настоящий нокаут я отправился, когда она произнесла:

— Ее проблема заключается в интеллекте. У вас слишком умная собака.

На всякий случай я опустил глаза, проверяя, не подменили ли мне пса.

Мы с Холой и Кларком прогуливались в парке для собак Джемми-ран. В порядке исключения я спустил свое бедствие с поводка. Хола самозабвенно носилась по траве, и я, беседуя с Кларком, старался не сводить с нее глаз.

— Согласен, — вдруг сказал Кларк.

— С чем?

— Ну, с твоей идеей. Она действительна хороша. Можно сказать, лучшая твоя идея в этом месяце.

— Какая?

— Готовить Холу к тесту «Собака — хороший гражданин».

— Это была твоя идея.

— Серьезно? Какой я молодец.

Тем временем Хола принялась задирать йоркширского терьера; собаки закрутились на месте, как пушистое двухголовое торнадо.

— Она не сможет, — сказал я. — Это нереально.

— Она — сможет. Я больше беспокоюсь о тебе.

— Ну нет. В этой цепи слабое звено — не я.

— Именно ты. Вы с Холой друг другу не подходите.