Миша Бастер - Перестройка моды

В нашей стране было неспокойно, в августе 1991-го случился путч, и многие артисты тоже присоединились к защите перестройки, я в их числе. Один мой знакомый, помнит, как я «прыгала по телевизору» – по моему, это был какой-то телемарафон, я плохо помню когда точно. Все политические реалии моментально включались в тексты спектакля: викингоподобный персонаж, разбиравшийся с тремя грациями, одетыми в духовые музыкальные инструменты, примусы и чайники, получил имя «Неистовый Парис Ельцин», а вся сцена – «Суд Бориса».

Вообще, когда я перечитываю то, что я орала с подиума на разных языках в разных странах, меня бросает в холодный пот, сейчас такое нереально. «Как одеться на допрос к следователю КГБ, если по указу президента арестовали Вашего друга? Мы предлагаем Вам модель «Голубой берёт». Советские юноши любят нашего президента – наш президент любит вас, советские юноши, а, значит, на смену девизу «Будь готов!» приходит лозунг «По президентскому указу подставим задницу мы сразу!» – разве мыслимо такое услышать со сцены в наши дни?

Новые сцены и псевдобалеты, включенные в «Яйца зла» носили абсолютно шизофренические названия: «Озера подсознания», «Кровавый Щелкунчик», «Женщины Сибири делают обрезание с целью получения вида на жительство в Израиле», «История любви, перестройки и гласности», «Вавилонская блудница и троянский верблюд», «Анжелика и Ясир Арафат», и в завершение «Сцена с яйцом» из балета Петра и Ильича Чайковских «Борьба за яйца» в исполнении авторов! Краткое содержание акта: «маленький Петя любит Ильича…» Именно там появлялся белый лебедь, на которого нападал (или к которому приставал) злой гений. Тогда же родился Ленин-стриптиз: на сцену выезжает Ленин, и начинает раздеваться, в конце переклеивает бородку на причинное место и становится девушкой. Акция сопровождалась речевкой:

«Девочки танцуют за доллары танец маленьких неконвертируемых рублей. Россия переписывает свою историю. Восьмое чудо света. Ленин-стриптиз!».

Ставшее еще более безумным дефиле произвело фурор на фестивале «Les Allumees» (в переводе озаренные, сумасшедшие) в Нанте, Франция. Этот фестиваль, представлявший каждый год культуру какого-либо города, был значительным явлением во Франции (из него впоследствии вырос фестиваль «Белые ночи Парижа»)

В 1991-м фестиваль представил Санкт-Петербург, и стал значительным культурным явлением и для нашего города. Для отбора артистов умный директор фестиваля Жан Блез посетил для порядка местный Комитет по культуре, но твердо отверг их предложения по артистам, сказав, что будет выбирать их сам. Его привел к нам Сергей Фирсов, известный деятель рок-культуры. Так и собирался лайн-ап, артисты рекомендовали друг друга, и вскоре все значимые деятели альтернативной культуры, плюс несколько «обычных», оказались на борту корабля, плывущего в Нант. Там были «Лицедеи», «Поп-механика», «Аукцыон», «Авиа», «НОМ», «Два Самолета», «Новы композиторы», «Трилистник», «Ноль», «Колибри», Чекасин, Капелла Глинки, франко-русское шоу «Radix», художники Евгений Козлов, Африка, Белла Матвеева, Энвер, Гипер-Пупер, Владимир Пешков, некрореалисты, представители комитета по культуре, ну и конечно, артисты театра ЛЭМ. Я же выехала самолетом на две недели раньше – я должна была поработать в нантском ателье «Маскарад» с местными модельерами, чтобы сделать прет-а-порте на продажу. За эти две недели я и научилась говорить по-французски: я его учила немного ранее, но разговориться мне помогло одиночество в незнакомой стране. Одновременно я работала над локализацией заранее переведенного на французский текста спектакля. Это были прекрасные две недели с массой знакомств и приключений, кроме одного момента: шить-то я, в общем, не умела. Меня хватило на несколько шапок из жаккардовых тканей и меха и дождевик-звезду. Я осиливала только простой крой. Ну и швы не блистали прямотой. Зато тряпки были дорогие и яркие, мне дали какой-то бюджет на творчество, и я отправилась в магазин тканей «Бушара», где чуть не упала в обморок от изобилия. Я до сих пор люблю французские магазины тканей, только теперь это Марше Сен-Пьер в Париже и окружающие лавки.

Почти все спектакли и концерты происходили в большом ангаре на две тысячи человек под фестивальным названием «Чайка». Мы там выступали четыре дня. Кроме этого, в плане гуманитарной помощи, я переводила монтаж многим русским группам: переводчицы, набранные комитетом, не справлялись с техническими терминами. На первом концерте в течение спектакля несколько раз вырубалось электричество, и исполнительница Ленин-стриптиза Жанна развлекала публику народными песнями. Газеты были в восторге, и от спектакля и от перебоев с электричеством: настоящая русская экзотика! По итогам фестиваля вышла хвалебная статья в «Либерасьон» под названием «Веселые мутанты из Петербурга».