Миша Бастер - Перестройка моды

М.Б.Полька дот стиль. Вы были с детства модником?

А.Б.С модой это все, конечно, было мало связано, но могу сказать, что две страсти у меня с детства были точно: лепить из снега и лепить из пластилина. Снежные фигуры производились по каким-то стандартам, а вот пластилин – это была отдельная тема. В первозданном цвете он редко попадался, чаще это была перемешанная серая масса, которая в детских садах переходила по наследству от одной группы юных скульпторов к последующей.

Вся моя будущая практика с объектами выросла из этого увлечения. Мама тогда шила себе и своим подругам на швейной машинке «Зингер» платья, в доме было полно модных журналов – они все проходили мимо моего внимания. Но я осознавал, что такое одежда: брюки сидят на талии, галстук завязывается на шее, платье сидит на плечах. Мне было понятно, где ставить ремешок, где крепить конструкцию иначе, но тема конструирования проистекала для меня из другого. Я резал эти мамины журналы и склеивал их в коллажи прямо на полу нашей комнаты. И на огромном ковре, подаренном дедушкой, выкладывались композиции с ролевыми сценариями борьбы добра и зла.

Какое отношение это все имело к моде? Архитектура изрезанных страниц меня воспитывала, и это все в дальнейшем перетекло в конструирование объектов, где немалую роль играло тело человека, на которое эти объекты закреплялись. И поскольку движение этих объектов было необходимо, то все это естественно вылилось в постановку перформансов. Опыт тренировки на пластилине и снежной скульптуре руками был усвоен и доведен до автоматизма. Детские игрушки в виде танчиков быстро отошли в былое, и мои любимые игровые истории касались барочных замков с персонажами в париках, которые курили большие толстые сигары и носили круглые очки.

М.Б.То есть тогда уже что-то началось с историями и сценами?

А.Б.Момент сознательных действий и построения образов с внутренней драматургией случился гораздо позднее. А это все еще были семидесятые, школьные годы. И образы интуитивно брались откуда-то из прошлой жизни, поскольку реальность к подобному фантазированию не располагала. Это были информационные модули о каких-то поездках в каретах с лошадьми, которых, как и коров, на нашем севере не было. В школе, когда у меня появилась серо-синяя шерстяная форма, и куда я притопал в валенках, я прослыл хулиганом. Поведение стабильно было «неуд», в какие-то рамки я не укладывался. Преподавателям приходилось прилагать усилия, чтобы меня как-то приструнить. Получилось это только в виде съемок в передаче «Непоседа» на местном телевидении. Это было про меня. Я всегда находил, чем занять себя помимо учебы: гонял на санках с дворовыми собаками, много времени проводил в кинотеатре. Очень сильно впечатляли японские полнометражные мультфильмы: «Корабль-призрак», «Кот в сапогах и кругосветное путешествие». Я покупал билеты на несколько сеансов и переходил из одного зала в другой, насколько это позволяли средства.

Билеты в советские времена стоили десять-двадцать копеек. Отечественные фильмы тоже впечатляли своим разнообразием: «Марья искусница», «Королевство кривых зеркал», фантастический «Руслан и Людмила», а позднее появился совсем стильный фильм-двулогия «Москва – Кассиопея» и «Отроки во вселенной». Эти увлечения дополнялись воскресными публичными чтениями, которые устраивала жившая в нашей коммуналке библиотекарь. Она работала в детской библиотеке и читала нам все новинки. Оглядываясь назад, сейчас это все складывается воедино: северные пустынные пейзажи, пластилиноделие, сказки, мультфильмы… в такое большое белое игровое пространство, длинною в десятилетия.

Параллельно шла иная жизнь; моя старшая сестра дружила с хиппарями. Модники с длинными волосами и в клешеных снизу джинсах. Они двигали местную контркультуру, а в ответ представители власти гонялись за ними, ловили за фарцовку и распространение модной музыки на гнущихся пластинках. Одного из друзей сестры звали Дыхнов. Так что особого отрыва от цивилизации, не смотря на географию, в Норильске не было. После школы я решил сменить Крайний Север на Крайний Юг и поехал учиться в Краснодар. Тогда это был институт культуры, теперь он называется университетом искусств, куда я и поступил на факультет театральной режиссуры.

М.Б.То есть знания режиссуры, как последнее звено для того, чтобы профессионально залепить все вокруг себя пластилином и коллажами?