Элизабет Гилберт - Большое волшебство

Совсем недавно я прочитала изумительный блог писателя Марка Мэнсона, где сказано, что секрет поиска своего призвания в жизни таится в ответе на вопрос: «Какой сорт пирога с дерьмом вы предпочитаете?»

Мэнсон имеет в виду вот что: каким бы чудесным, замечательным и блестящим ни казалось вам поначалу занятие – любое! – оно неизбежно имеет свои мерзкие побочные эффекты, свой, как выразился блогер, пирожок с дерьмом. Как дальше с глубокой мудростью пишет Мэнсон: «За что ни возьмись, любое дело отстой – по крайней мере, иногда». Так что проблема не столько в том, чем ты увлечен, сколько в другом: увлечен ли ты этим настолько , чтобы выдержать даже самые неприятные аспекты выбранного дела?

Мэнсон объясняет свою мысль: «Если ты хочешь стать профессиональным художником, но не готов к тому, что твои картины не будут признаны, что их отвергнут раз сто, если не тысячу, ты проиграл, даже не начав. Если ты решил заделаться крутым судебным юристом, но не собираешься пахать по восемьдесят часов в неделю, чувак, у меня для тебя скверные новости».

Потому что если любишь что-то и достаточно сильно чего-то хочешь – все равно чего, – не вороти нос от пирожка с дерьмом, когда до этого дойдет дело.

Если, например, вы действительно хотите ребенка, то не испугаетесь токсикоза с тошнотой по утрам.

Если вы серьезно намерены стать пастором, придется набраться терпения и выслушивать людей, которые делятся своими проблемами.

Если хотите стать актером, будьте готовы к бытовым неудобствам и дискомфорту во время гастролей.

Если решили посмотреть мир, помните: вы рискуете, что вас обчистят в поезде.

Если вы хотите всерьез заниматься фигурным катанием на коньках, придется ежедневно вскакивать ни свет ни заря и нестись на каток.

Тот друг моей юности постоянно повторял, что всем сердцем хочет стать писателем, но оказалось, что он не готов откусить от пирожка с дерьмом, который полагался в нагрузку. Не спорю, ему нравилось писать, но не настолько , чтобы вынести позор и бесславие, не добившись желаемых результатов сразу же, как ему того хотелось. Он не был готов усердно трудиться над чем-то бесполезным, пока не будет гарантии жизненного успеха, как он его понимал.

А это значит, думается мне, что он хотел стать писателем только наполовину.

И – что бы вы думали? – вскоре он и правда ушел.

А я осталась, пожирая голодными глазами его недоеденный пирог с дерьмом, и меня так и подмывало спросить: «Доедать будешь?»

Вот до чего я любила свое дело: я даже была готова съесть чужой дерьмовый пирог, если бы это помогло еще больше времени заниматься литературным трудом.

Все время пока я училась писательскому ремеслу, у меня была основная работа.

Даже после того, как меня начали печатать, я не бросала свою работу (или, точнее говоря, свои работы ), даже когда написала три книги, и все три были опубликованы в крупных издательствах, а в «Нью-Йорк таймс» появились положительные рецензии. Одна из книг даже была номинирована на Национальную книжную премию. Глядя со стороны, можно было подумать, что я уже всего достигла. Но я не рисковала, потому не увольнялась с основной работы.

Так было до тех пор, пока у меня не вышла четвертая книга (это была, прости, Господи, та самая несчастная «Есть, молиться, любить»). Только тогда я наконец позволила себе отказаться от другой работы и стать литератором, который только пишет книги.

Я так долго сохраняла другие источники дохода, потому что не хотела обременять свое литературное призвание, вешать на него обязанность поддерживать меня финансово. Я так осторожничала, оберегая свое призвание, потому что не раз в жизни видела, как люди убивают в себе творческую силу, требуя, чтобы их мастерство платило по счетам. Я видела, как художники доводили себя до отчаяния и безумия из-за уверенности, что они ничего не стоят, если не смогут прокормить себя своим творчеством. А когда творчество не оправдывает ожиданий (оказывается, что его на хлеб не намажешь), художника охватывают обида и тревога, что может привести к краху. Хуже всего, что часто эти люди вовсе бросали занятия творчеством.

Мне лично всегда казалось, что это слишком жестоко по отношению к моему делу – требовать, чтобы оно регулярно оплачивало мои счета, будто творчество – это служба в госучреждении или банке. Слушайте, если вы можете позволить себе жить за счет своего творчества, это просто фантастика. О таком можно только мечтать! Но не позволяйте же этой мечте превратиться в кошмарный сон. Финансовые потребности могут оказаться слишком тяжким бременем для такой тонкой и капризной штуки, как вдохновение. В общем, лучше вам взять этот вопрос на себя. Заявить, что вы слишком творческая личность, чтобы заниматься прозой жизни и думать о деньгах, значило бы показать себя незрелым человеком – уверена, вы не хотите выглядеть незрелыми людьми, это унизительно. (Другими словами, очень здорово быть в душе ребенком, т. е. чистым и искренним в своем деле, как дитя, но опасно быть инфантильным.)