Александр Филатов - Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)

________________

Беседа тогда протекала, если и не всегда гладко, но именно в том русле и с такой направленностью, которую они с Шебуршиным прежде столь тщательно готовили. Помогли и те сведения, которые Фёдоров по крупицам собрал ещё в той реальности, мучительно отыскивая кандидатуру, которая сумела бы, смогла бы, захотела бы переломить неблагоприятный ход событий, уже набиравших силу в начале восьмидесятых.

В ходе и, особенно, концу беседы округлое и выразительное лицо Романова становилось всё более озабоченным и мрачным. Видя это, Фёдоров во время своих развёрнутых ответов на вопросы Романова бросал взгляды на Шебуршина, а тот – внимательно следя за психомоторными реакциями генсека – подавал своему соратнику условные знаки: „правильно“, „всё идёт, как надо“, „усиль этот момент!“

Когда последний вопрос, поднятый генсеком, был исчерпан, Романов поднялся, пожал руку Шебуршину, затем – Фёдорову, чуть задержав крепкое рукопожатие и внимательно посмотрев в глаза Алексею Витальевичу:

– Спасибо, товарищи за информацию! Дайте мне время всё хорошенько обдумать… Пожалуй, через недельку мы с вами встретимся ещё раз. До свидания.

Фёдоров был несколько удручён словами Романова. Леонид Иванович, конечно же, заметил это и в дверях, как бы подталкивая Фёдорова первым к выходу из кабинета высокого начальства, на мгновение крепко, до боли сжал ему локоть. Уже потом, на выходе из серого здания на Старой площади Шебуршин произнёс:

– Не тушуйся, Витальич! Всё идёт – как надо! Даже лучше, чем я предполагал… Да, учти: я ему тут позавчера ещё одну информацию подбросил – ту самую, которую мы с тобой условились до поры не касаться, ну… о предателях в нашей конторе…

– Так, зачем же вы тогда запретили мне этого касаться? – с возмущением спросил Фёдоров, – Ведь это же – по вашему настоянию мы этой темы не касались!

– Эээ, дружище! – протянул Шебуршин, – Плохо ты всё же знаешь психологию большого начальства! И твоя полковничья форма, и то, что ты вроде как не знаешь всего того, что знает твой шеф – то есть, я, и мои отдельные от тебя беседы с Романовым – всё должно было послужить одному: доверию к тебе Романова – полнейшему доверию. И именно к тебе .

– Да, ты был прав, – продолжил Шебуршин, – он и вправду лоялен и уважителен к тем, кто ниже его рангом. Он умён, настроен по-государственному. Но он – старый чиновник, организатор, бывший первый секретарь обкома. Не какого-то там, а Ленинградского . Вспомни, каким поначалу бы я сам – в наших с тобой взаимоотношениях: чиновник, почти что и не подступишься… А ведь нам надо создать что-то наподобие Государственного Комитета Обороны… Тайного ГКО .

– Ладно, Иваныч! Понял я, спасибо… Но опять – ждать , а чего дождёшься – не известно! И…

– Погоди! – перебил его председатель КГБ, – У тебя за время беседы сколько раз возникало… ну, то – чувство раздвоения? Ну, отвечай быстро!

– Да… Ни разу…

– И что это значит?! Отвечай профессору, „студент“!

– Выходит, что всё пока нормально?

– То-то же! Попомни мои слова: и трёх дней не пройдёт, как ОН нас вызовет. Ну, садись в машину. Поедем к тебе. В контору сегодня не пойду. Надо подготовиться к следующей встрече. Было кое-что интересное в его психомоторных реакциях…

Но имелось ещё одно обстоятельство, о котором Шебуршин так и не сказал своему соратнику. Это то, что готовя Романова к встрече, передал ему материалы о так называемом „Гарвардском проекте“, полученные советской разведкой в самом начале восьмидесятых годов. Не сказал, не потому, что не доверял Фёдорову, а потому, что слишком хорошо его знал. Знал и предвидел реакцию на свой поступок: генерал приписал добычу тех сведений Фёдорову. Материалы же проверки их, которую осуществил самостоятельно, уже будучи председателем КГБ, приложил в том качестве, в каком они и существовали – в качестве материалов проверки. Правда, проверки якобы фёдоровских сведений, доставленных им из будущего. Сам-то Шебуршин давно уже стал убеждённым сторонником, соратником и единомышленником Фёдорова, но для генсека… где гарантия того, что всё рассказываемое Фёдоровым – правда, а не фантазия, факты, а не бред, что сам Фёдоров – патриот, решившийся во второй раз прожить свою жизнь чуть ли не с начала, борец за сохранение страны, а не шизофреник?! Такой гарантии не было… Вот и передал генерал новому генсеку ранее полученные советской разведкой материалы в качестве добытых Фёдоровым, а свои собственные проверочные – в качестве результатов проверки сведений Алексея.