Александр Филатов - Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)

Но ещё худшим для врагов нашего народа и нашей страны было то, что Романов отдавал себе отчёт в том, кто именно ответственен за отрицательные сдвиги, происходившие в духовной жизни страны, пока Брежнев, дряхлея, всё более полагался на разного рода советников вроде Иноземцева, Бовина, Арбатова… Пуще того, Романов чрезвычайно одобрительно отзывался о резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 3379 от 10 ноября 1975 года. Запад не мог простить Романову того, что за всё время своей деятельности в Ленинграде он неустанно боролся с „пятой колонной“, всеми этими „диссидентами“, мечтавшими о какой-то „исторической родине“ и называвших Родину фактическую не иначе как „этой страной“. По свидетельству одной из представительниц этой пятой колонны Романов однажды якобы бросил при ней фразу, что „почти все евреи – это граждане страны – потенциального противника“. Тем не менее, в действительности, Романов делал разницу между евреями – нормальными гражданами страны советов и сионистами – диссидентствующими „этастранцами“, делавшими всё для её крушения. Доказывается это элементарно: при Романове в аппарате трудилось много представителей данного этнического меньшинства. Трудилось на совесть и – вне всяких сомнений – во благо страны.

Да, именно Брежнев в это время сделал свой выбор в пользу Романова, как преемника на своём посту, давая ему всё более ответственные поручения и упоминая его имя в своих выступлениях. Но Г.В. Романов был „до мозга костей“ государственник, оборонщик и в рот Западу не смотрел. Поэтому в перспективе западный мир мог удовлетворить только М.С. Горбачёв, но никак не Романов.

________________

На той, на первой встрече с Романовым, только что избранным генсенком, присутствовали лишь они трое: Григорий Васильевич, Леонид Иванович и он, Фёдоров. Пока они двигались к кабинету генерального секретаря, Шебуршин всё время шёл чуть впереди: бывал он здесь не раз и прекрасно ориентировался в здании. Но подойдя к двери кабинета Романова, председатель КГБ кивнул секретарю, взялся за ручку двери одной рукой, а другой чуть подтолкнул Фёдорова вперёд:

– Зайдёшь первым! – едва слышно шепнул он.

Фёдоров лишь кивнул, оправил свой полковничий мундир (надетый по настоянию Шебуршина) и с замиранием сердца широко шагнул в растворившуюся перед ним дверь. Совсем не робость перед большим начальством была причиной его волнения, а сознание огромной ответственности момента. И хотя генсеки в СССР никогда не имели диктаторской власти (всё решалось коллегиально – на Политбюро), Романову предстояло, необходимо было стать, сделаться тем, чей голос в Политбюро станет непререкаемым. Тревожный, переломный период бифуркации, тайная мощь управляемых из единого центра античеловеческих масонских сил, нацелившихся на ликвидацию СССР, требовали адекватного ответа в руководстве нашей страной. И Романова следовало убедить – убедить и помочь ему самоорганизоваться и должным образом наладить работу всего ЦК, но – прежде всего и вначале – Политбюро. И сделать это предстояло здесь, сейчас и именно ему – Фёдорову.

Конечно, новый председатель КГБ, теперь уже – давний соратник Фёдорова готовил нового генсека к этой встрече. Готовил тщательно, используя не только свой вес главы важнейшего иммунного органа страны, старательно подобранные разведданные и сводки, но и сугубо разведчицкие приёмы воздействия на людей. В своё время много часов провели они с Фёдоровым в его маленькой, зато никому не известной и никем не прослушиваемой квартирке. Подолгу спорили, выбирая ключевые темы и те методы, которые должны были привести к возникновению у нового генсека вопросов. Не просто деловых вопросов, а таких, которые стали бы для него важнейшими в жизни. Как ещё было можно перенацелить технократа и государственника Романова с задач „дальнейшего развития народного хозяйства СССР“ на цель её спасения путём победы в ведущейся уже десятилетия информационно-психологической войне? Как было побудить нового генсека к размышлениям на тему о глобальности этой тайной войны, о той страшной угрозе, которую врагам удалось воплотить в жизнь в той , преодолеваемой сейчас, реальности?!

И предстоящая встреча Романова с Фёдоровым как раз и должна была дать ответы на такого рода вопросы, на вопросы выживания и победы страны, на вопросы, которые у нового генсека должны были к моменту этой встречи наболеть … И всё же, время встречи пришло внезапно, так что Фёдоров и Шебуршин не имели возможности встретиться перед ней даже на короткое время.