Александр Филатов - Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)

После Варшавы тучи понемногу рассеялись. За окном мелькали ухоженные, зреющие поля. Такие же, только попестрей – поменьше, можно наблюдать в ФРГ, Бельгии, Голландии… В общем – по всей Европе. „А ведь сельское хозяйство у них, на Западе – всюду дотационное! Дотационное, несмотря на климат, куда более мягкий, чем в России. Тогда как мы – сплошь находимся в «зоне рискованного земледелия»!“ – подумалось Фёдорову,– „И в то время, как у них в каждый гектар ежегодно вкладывают сотни марок ежегодно, наше, советское, колхозно-совхозное сельское хозяйство – рентабельно , приносит доход!“

Глядя на мелькавшие за окном поля – то хлебное, то кукурузное – Фёдоров невольно вспоминал, как нагло и подло в той , преодолённой реальности, в эпоху Горбачёва, вели промывку мозгов почти что трёхсотмиллионному населению страны. Как врали о якобы низкой продуктивности советского села и тут же – об избытке тракторов в СССР. Как при всей этой лжи скрывали тотально дотационный характер западного сельхозпроизводства и прибыльность советского, скрывали факты о насыщенности села тракторами в разных странах. Не только на Западе, но даже здесь – в Польше, по которой сейчас шёл поезд, насыщенность тракторами была в полтора десятка раз выше, чем в СССР! А ведь, несмотря на несравненно более выгодные природно-климатические условия, нагрузка на 1 трактор в Италии составляла в 1986 году 6 га, в ФРГ – 8 га, в РСФСР – 70! И что же? Наглая пропаганда сыграла свою роль: население безмолвствовало, когда шла деиндустриализация, когда пустели (не засевались) поля, но при этом нагрузка на один трактор возросла сначала – вдвое, потом – втрое…

Печальные воспоминания Фёдорова о буднях „реформ“ той , преодолённой реальности прервало вежливое предупреждение проводника, возникшего в дверях купе:

– Приближаемся к границе с ГДР! Приготовьте документы, пожалуйста!

________________

В Берлине-Цоо „Вёрстера“ уже поджидал личный (сверхсекретный) западногерманский резидент Шебуршина.

– Аа! Коллега! С прибытием домой! – весело приветствовал он Фёдорова на платформе.

– Ну, если вы тоже – историк, то спасибо! – ответил условной фразой „Вёрстер“.

Выходя из вагона, Фёдоров взглянул через стеклянную крышу на небо: день обещал быть безоблачным и жарким. Вместе с резидентом они спустились по эскалатору с той стороны, что ближе к Кантштрасэ (то есть, к улице Канта). Автостоянка у вокзала была, как обычно, полностью забита автомобилями. Резидент, не останавливаясь, провёл Фёдорова через арку под железнодорожными путями и вывел его на улицу Канта, где и оказалась припаркованной машина. Это был неприметный, маленький, но юркий и шустрый Пежо-205. После взаимных приветствий на перроне ни Фёдоров, ни резидент не произнесли ни слова. Но едва они сели в машину, захлопнув за собой дверцы, как резидент сказал:

– Ситуация достаточно сложная, и мне хотелось бы прямо сейчас и здесь ввести вас в курс дела.

Из того, что рассказал резидент, выходило, что положение и вправду стало не простым, и намеченная на среду встреча вообще могла не состояться. И виной всему стали бы, впрочем, как и почти всегда, американцы. Да, американцы, хотя и наступила советская смена в „управлении тюрьмой Шпандау“. Американцы лишь сегодня – смена СССР началась вчера – известили советскую администрацию, что намерены в среду завершить не оконченные работы в саду внутреннего двора. По лицу резидента, сообщившего Фёдорову об изменениях, было заметно, что он сильно озабочен изменениями и угрозой срыва встречи Гесса с „историком Вёрстером из Марбурга“.

– Не волнуйтесь. Ничего страшного! Поедем прямо сейчас! – успокаивающе произнёс Фёдоров, слегка улыбнувшись и положив левую руку на колено резидента.

Сделал он это с такой уверенностью, с таким спокойствием, тоном старого умудрённого человека (они были с резидентом, скорее всего, ровесниками), что резидент не без удивления бросил пристальный взгляд на слегка осунувшееся с дороги, но чисто выбритое и спокойное лицо „историка“. Но каково же было удивление, когда „историк Вёрстер“ изложил резиденту свой план. Ответ на возникшее затруднение, ответ в виде готового плана, возник в голове Фёдорова мгновенно, едва лишь резидент сообщил о возникшем затруднении. Всё это было результатом того „мысленного проигрывания ситуации“, которым Фёдоров занимался почти всю дорогу сюда. Нет, конечно, именно такой ситуации он не предвидел. Зато „проиграл“ все возможные варианты действий, как для случая появления в Шпандау посторонних, так и при возможном переносе операции на более ранний срок. В общем, хотевший было сообщить „историку Вёрстеру“ причины затруднительности переноса операции на сегодня, резидент уже слышал от „прибывшего из Москвы разведчика“ способы их преодоления.